— Он общался с двумя-тремя людьми.
— Назови их имена. Меня интересуют те, с кем он разговаривал долго и увлеченно.
Ковальски оказался необычайно наблюдательным человеком с удивительной памятью.
— С доктором беседовали три человека. Два раза он разговаривал с мисс Венсди.
— Бог с ней! О'Хара мог сколько угодно беседовать с девушкой в машине и в больнице. С кем еще он говорил?
— С Ревсоном. И довольно долго.
— Ты что-нибудь слышал из их разговора?
— Нет. Они были от меня ярдах в тридцати, и ветер дул в их сторону.
— Они что-нибудь передавали друг другу?
— Нет, — Ковальски был в этом совершенно уверен.
— О чем вы говорили? — обратился Брэнсон к О'Харе.
— Беседы с пациентами не подлежат разглашению.
— Другими словами, вы хотите сказать, что меня это не касается?
Доктор ничего не ответил. Брэнсон посмотрел на Ревсона.
— Дело тут даже не в сохранении медицинской тайны, — вступил в разговор Ревсон. — С момента прибытия сюда я общался: с тремя десятками людей, включая членов вашей команды. Почему именно разговор с доктором вы считаете чем-то особенным?
— Я надеюсь, что это вы мне объясните.
— Мне нечего вам сказать.
— Вы совершенно спокойны, не так ли?
— Просто моя совесть чиста. Можете сами как-нибудь попробовать ответить на вопросы.
— Кроме доктора, Ревсон разговаривал с генералом Картлендом, — вспомнил Ковальски.
— И тоже о пустяках?
— Нет. Мы обсуждали возможность избавить этот мост от некоторых нежелательных элементов, — ответил Картленд.
— Начиная с вас, конечно. Ну и как, беседа была плодотворной? — спросил Брэнсон.
Генерал смерил собеседника презрительным взглядом.
— У меня такое ощущение, что в наши ряды проник агент ФБР. Пока это только ощущение, — поделился своими опасениями Брэнсон.
Ван Эффен спокойно встретил взгляд своего начальника и ничего не ответил.
Брэнсон посмотрел на ван Эффена и продолжил:
— Полагаю, доктор тут ни при чем. И дело не только в том, что он тот, за кого себя выдает. Мне кажется, что по мосту разгуливает хорошо подготовленный агент правительства. Доктор оказался здесь совершенно случайно. А ты как считаешь?
— Я разделяю твои опасения.
— Тогда кто это может быть?
— Ревсон.
Брэнсон знаком подозвал к себе Крайслера.
— Ревсон утверждает, что представляет здесь лондонскую «Таймс». Сколько потребуется времени, чтобы это проверить?
— Через президентский узел связи?
— Да.
— Несколько минут.
— Если вы думаете, что ваше поведение вызовет у меня бурное негодование, то ошибаетесь. Мне это глубоко безразлично. Почему именно я? Почему вы решили, что агент — обязательно представитель прессы? Почему не один из ваших людей? — спокойно обратился к Брэнсону Ревсон.
— Потому что я сам лично их подбирал.
— Наполеон тоже лично подбирал своих маршалов. А сколько их в конце концов пошли против него? Мне совершенно непонятно, как вы можете рассчитывать на верность кучки головорезов, даже лично подобранных.
— Ничего, со временем поймете, — успокоил Ревсона ван Эффен. Он коснулся руки Брэнсона, предлагая ему посмотреть на запад.
— Похоже, у нас не так уж много времени.
— Ты прав, — отозвался Брэнсон.
Со стороны Тихого океана в сторону Золотых ворот двигались тяжелые темные облака. Пока они были еще довольно далеко.
— Телезрителям не понравится, если президент и вице-президент, не говоря у же о почетных гостях, будут мокнуть под дождем. Прикажи Джонсону расставить телекамеры и рассадить публику, — попросил Брэнсон ван Эффена.
Брэнсон подождал, пока помощник выполнит его указание и подойдет к нему, затем посмотрел на стоявшего рядом Ревсона.
— Ревсон сказал мне, что ты осматривал его фотоаппарат, — обратился он к ван Эффену.
— Это правда, но это был поверхностный осмотр, я не разбирал его на части.
— Возможно, это следует сделать.
— А может, и нет, — сердито заметил Ревсон. — Разве вы не знаете, что сборщики фотоаппаратов пять лет учатся своему ремеслу? Чем портить аппарат, лучше уж оставьте его у себя до конца нашего пребывания здесь.
— Нужно проверить еще раз, — заявил Брэнсон.
— Думаю, ты прав, — отозвался ван Эффен и добавил, успокаивая Ревсона. — Это сделает Крайслер. Он настоящий гений по части техники. Крайслер не поломает.
Помолчав, ван Эффен добавил, обращаясь к Брэнсону:
— Я проверил его сумку, кресло и под креслом. Все чисто.
— Обыщи его самого.
— Обыскать меня? — лицо Ревсона исказилось яростью. — Меня уже обыскивали.
— Прошлый раз искали только оружие.
Ван Эффен обыскал Ревсона самым тщательным образом. Этот человек имел опыт в подобных делах и был способен отыскать рисовое зернышко, завалившееся за подкладку. Он извлек из карманов журналиста несколько монет, ключи, перочинный нож и документы.
— Обычные документы, — доложил ван Эффен. — Водительское удостоверение, кредитная карточка, удостоверения газет.
— Есть там удостоверение « Таймс»? — спросил Брэнсон.
— Вот, — ван Эффен протянул карточку своему шефу. — На мой взгляд, оно выглядит очень неплохо.
— Если Ревсон — агент ФБР, то документы у него будут безупречны, — нахмурился Брэнсон, возвращая удостоверение. — Что-нибудь еще?
— Да, есть еще кое-что, — ван Эффен открыл длинный конверт. — Авиабилет в Гонконг.
— Случайно не на завтра?
— На завтра. Как ты догадался?
— Он мне сам об этом сказал. Ну, что ты думаешь?
— Не знаю.
Некоторое время ван Эффен задумчиво перебирал ручки Ревсона, не зная, что находится на шаг от смерти. Поглощенный своими мыслями, он отложил ручки, взял в руки паспорт Ревсона и быстро его пролистал.
— Он много ездит по всему миру. Много азиатских виз, последняя двухлетней давности. Есть свежие визы стран Ближнего Востока. Английских или европейских отметок немного. Ну, да в Западной Европе таможенники ставят печати, только если им хочется размяться. А что ты думаешь?
— Все согласуется с его утверждениями. А ты что скажешь?
— Если он агент, то документы у него хорошие. Почему бы ему не быть родом из Милуоки? Или даже из
