двумя руками один из скальных обломков.
— С этим вообще лучше не торопиться…
И, застонав от напряжения, он выворотил глыбу из земли. Грохоча, она покатилась вниз.
На том месте, где только что лежал камень, оказалось отверстие. Узкое
— только ползком пролезть. И неправдоподобно четкой формы. Не творит природа столь ровных окружностей…
Из дыры тянуло холодом.
…Какое счастье, что она не возглавляла теперь группу, проникающую на территорию врага…
Путь наверх был тяжел, очень тяжел. Не работал ни один лифт. Местами приходилось лезть, карабкаться по железным перекладинам и страшнее всего было бросить случайный взгляд вниз, в невообразимую глубину провала…
Но теперь Луиза была не ведущей, а ведомой.
И можно было не сдерживать крик, когда ржавая поперечина под тобой угрожающе проседала. Можно было повиснуть на миг на крепкой, словно выкованной из железа, и вместе с тем удивительно нежной руке…
Повиснуть — и ждать, когда силы вновь вернутся к тебе.
А потом вновь продолжать путь…
И можно было по-детски заплакать в конце пути, обессиленно припав к могучей груди любимого человека, когда в глаза тебе ударил яркий солнечный свет…
Он был бело-желтым, а не мутно-оранжевым. А небо было голубым. Голубым и невероятно глубоким…
Конан нес за плечами необходимые приборы. Но еще до того, как удалось снять их показания, он уже знал результат.
Потому что выход из тоннеля располагался ниже границы вечных снегов. И сбоку, выше, у них под ногами — зеленела растительность. Трава. Веточки невысоких кустарников. Все это — такое, как и должно быть, без следа уродливых мутаций.
Правда, редкой и чахлой была эта растительность, но так и полагается в условиях высокогорья.
А внизу, словно бескрайняя оранжевая трясина, зловеще раскинулась поверхность энергетического щита.
И где-то там, под ней, ждал их возвращения модуль…
33
…Было уже позднее утро. Пожалуй, даже день.
Никогда еще Луиза не спала так долго. Но события двух прошлых дней — смерть друзей, погоня, битва, любовь, синее небо над головой — обессилили ее вконец.
И чувство опасности пришло с запозданием. Не тогда, когда Луиза уловила рядом с собой резкое движение, а несколько секунд спустя…
Мак-Лауда не было. Исчез и один из мечей, лежавших в изголовье.
А откуда-то из соседней комнаты уже доносился высокий чистый звук, который могут издавать только перекрещивающиеся клинки…
Набросив на себя халат, Луиза взяла оставшийся меч — единственное имевшееся здесь оружие. Он был слишком тяжел для ее рук, а главное — совершенно непривычен. Едва ли она сумеет им что-нибудь сделать…
Но Луиза, загнав эту мысль поглубже, шагнула к двери, уже заранее отведя меч для удара. То, что она увидела, заставило ее забыть обо всем.
Два человека бились на мечах. Один из них был Конан, а другой… Другого она никогда прежде не видела. Он был уже не молод, но по-прежнему легок в движениях. Грива седых волос, образующая сзади косицу, нездешний загар, тонкие черты умного лица…
И тонкий гибкий меч с ажурной гардой. Пожалуй не меч, а шпага.
Луиза сразу поняла, что незнакомец — из настоящих, не то что вчерашняя пара. Такой — добрый друг и достойный враг.
Но сражающиеся в промежутках между выпадами и парированием перебрасывались шутками. Они были не враги друг другу…
— Ну-ка, ну-ка, посмотрим, все ли ты помнишь из того, чему я тебя учил?
— Теперь я знаю больше. Я многому научился сам за те пятьсот лет, что тебя не было!
— Да? Так покажи свое умение, человек городской, человек цивилизованный!
Смех, шутка, звон клинков…
Отпрыгнув в сторону, Мак-Лауд левой рукой выхватил из ящика стола пистолет.
— Стой! — он направил ствол на Рамиреса — ибо это был Рамирес. — Стрелять буду!
Конечно, он не собирался стрелять. Да и пистолет стоял на предохранителе. Но Рамирес-то этого не знал…
Как выяснилось, не знал ли и другого…
