приводили причины, по которым он не мог предпринять , что-то, вместо того чтобы объяснить, как лучше это сделать. Аллену Стенли все еще оставалось целых пять лет до того вожделенного дня, когда он сможет наконец уйти на покой, и по временам Мередит не понимала, каким образом ему удастся дотянуть до пенсии. И сейчас в отчетливом голосе Аллена слышались нерешительные нотки:
— В прошлом месяце мы получили рекордное количество заявлений с просьбой предоставить кредитные карточки — почти восемь тысяч.
— И сколько утверждено?
— Приблизительно шестьдесят пять процентов.
— Какого дьявола… — бешено взорвался Филип, постукивая кончиком дорогой ручки по столу, чтобы подчеркнуть каждое слово, — и чем вы можете объяснить то, что отказали трем тысячам покупателей из восьми? Неужели вам не ясно, насколько мы заинтересованы в подобных операциях?! По вашей вине все эти люди теперь отправятся в другие магазины!
И Филип, внезапно вспомнив о больном сердце, сделал видимое усилие, чтобы успокоиться.
— Но мы отказывали людям, по нашему мнению, некредитоспособным, Филип, — твердо, рассудительно объяснил Аллен. — Тем, кто никогда не заплатит за взятую вещь. Вы считаете, что понесли на этом убытки, а по моему мнению, служащие кредитного отдела сэкономили «Бенкрофт» целое состояние, избавив фирму от необходимости пытаться собрать долги с нечестных покупателей! Именно поэтому я и разработал перечень требований, которым должен удовлетворять каждый, кто желает получить у нас кредитную карточку, а эти три тысячи человек не смогли им соответствовать.
— Потому что ваши критерии чертовски высоки! — вкрадчиво вставил Гордон Митчелл.
— Почему вы так считаете? — немедленно вскинулся Филип, всегда готовый найти недостаток в работе главного бухгалтера.
— Видите ли, — со злобным удовлетворением объявил Митчелл, — моя племянница пожаловалась, что «Бенкрофт» только сейчас отверг ее заявление на кредитную карточку.
— Значит, она оказалась некредитоспособной, — отпарировал Аллен.
— Неужели? — издевательски протянул Митчелл. — В таком случае почему же «Филд энд Мейси» прислали ей карточки? Если верить моей племяннице, первокурснице колледжа, в письме с отказом говорится, что у нее недостаточно надежное подтверждение кредита. Это означает, насколько я понимаю, что вы не смогли узнать о ней ничего — ни хорошего, ни плохого!
Бухгалтер, помрачнев, кивнул:
— Очевидно, именно так оно и есть.
— А как насчет «Филд энд Мейси»? — почти закричал Филип, наклонившись вперед. — Они, кажется, смогли отыскать о ней больше информации, чем вы и ваши люди.
— Нет, просто требования у них сильно понижены по сравнению с моими.
— Они не ваши, черт возьми, магазин вам не принадлежит…
Но тут вмешалась Мередит, зная, что бухгалтер будет мужественно и до конца отстаивать свои действия, но все же не наберется смелости указать Филипу на его собственные ошибки, поскольку именно Филип приказал отсеивать студентов колледжа. Побуждаемая бескорыстным желанием защитить Аллена и крайне эгоистичным стремлением избежать очередного бесконечного словесного поединка, который ей и всем остальным придется выдержать, Мередит перебила очередную тираду отца.
— Когда этот вопрос возник в последний раз, — почтительно и одновременно спокойно объявила она, — вы сами говорили, что студенты колледжа редко бывают кредитоспособны, и велели Аллену отказывать всем, за очень редкими исключениями.
В конференц-зале сгустилось молчание, неестественное, настороженное, как всегда бывало, когда Мередит осмеливалась противоречить отцу, но сегодня атмосфера была особенно напряженной: все искали хоть каких-то признаков снисходительности Филипа по отношению к дочери, означавшей, что выбор сделан и она станет преемницей отца. Но, по правде говоря, Филип был не более взыскательным, чем любой другой крупный розничный торговец, и Мередит знала это. И возражала не против его требований, а против резких, властных манер и пренебрежительного обращения со служащими. Остальные администраторы, собравшиеся в зале, выбрали такую работу, заранее зная, насколько это тяжелое, изнурительное занятие, при котором двенадцатичасовой рабочий день был скорее нормой, чем исключением. Мередит, как и остальным, было прекрасно это известно, впрочем, ей приходилось трудиться куда больше остальных. Теперь она должна была сделать все возможное и невозможное, чтобы получить должность, которая автоматически перешла бы к ней, имей Мередит предусмотрительность родиться мужчиной.
И теперь она смело вмешалась в спор, понимая, что если желает заслужить уважение отца, нужно сначала пробиться сквозь толстую стену непонимания и неприязни. Филип пренебрежительно глянул в ее сторону.
— И что бы ты предложила, Мередит? — осведомился он, не отрицая и не подтверждая того, что правила были установлены им.
— То же, что и в прошлый раз: открыть студентам, о которых не получено порочащих сведений, кредит, но с низким пределом, скажем, около пятисот долларов. В конце года, если выяснится, что люди Аллена удовлетворены результатами, можно увеличить максимальную сумму.
Несколько мгновений отец просто смотрел на нее и, ничего не ответив, продолжал совещание. Час спустя он закрыл свой блокнот и встал.
— Сегодня у меня необычно много деловых встреч, джентльмены… и леди, — добавил он снисходительным тоном, неизменно вызывающим в Мередит желание врезать ему как следует. — В следующий раз обсудим, какие товары лучше всего продаются. Благодарю за то, что пришли. Да, Аллен, пожалуй, стоит предложить карточки с лимитом до пятисот долларов студентам колледжа при условии, что их некредитоспособность не доказана.
Опять. Он даже не позаботился поблагодарить Мередит за прекрасную идею и ведет себя так, словно сам до этого додумался, что, впрочем, происходит каждый раз, когда его талантливая дочь показывает, на что способна. Он неохотно принимал ее предложения, ничем не показывая, насколько они ценны для фирмы. Но все это признавали. Все. Включая Филипа Бенкрофта.
Мередит собрала бумаги и вышла из конференц-зала вместе с Гордоном Митчеллом. Из всех претендентов на должность и, о, президента только двое — Мередит и Митчелл — были наиболее вероятными кандидатами. И оба знали это. Митчелл в свои тридцать семь успел проработать в торговле дольше Мередит, и это давало ему некоторое преимущество, но он поступил в «Бенкрофт» всего три года назад. Мередит же трудилась в фирме вот уже семь лет и, что важнее всего, успешно провела в жизнь план расширения сферы действия компании в других городах: она спорила, уговаривала и наконец убедила отца, а потом и банкиров фирмы финансировать новый проект. Мередит сама выбирала участки для новых магазинов и постоянно входила в бесконечные детали строительства и оборудования зданий. Все это, а также ее опыт работы в других отделах универмага позволяли Мередит показать совету директоров одно качество, которого не было у других вице-президентов, включая Гордона Митчелла, — разносторонность. Разносторонность и более широкий спектр понимания различных торговых операций.
Она краем глаза взглянула на Гордона и увидела, как нескрываемо-расчетливо тот, в свою очередь, смотрит на нее.
— Филип говорил, что отправляется в круиз по совету доктора, — начал Гордон, пока они шли по устланному ковром коридору мимо секретарей, сидевших в стеклянных отсеках перед кабинетами вице- президентов. — Куда он собирается?..
Но в этот момент его секретарь встала и, слегка повысив голос, окликнула:
— Мистер Митчелл, звонят по вашему личному телефону. Мистер Бендер. Его секретарь сказала, что это очень срочно.
— Я же приказывал вам не поднимать трубку моего телефона, Дебби, — рявкнул Гордон и, извинившись перед Мередит, поспешил в свой кабинет и плотно прикрыл дверь. Расстроенная выговором Дебби Новотны прикусила губу, с неприязнью глядя в спину Мередит. Всякий раз, когда звонила «секретарь мистера Бендера», шеф неизменно вел разговор за закрытыми дверями. Вот уже почти год он обещал развестись с женой и жениться на Дебби, и сейчас девушка внезапно испугалась, что причина его отговорок в том, что «секретарь» на самом деле попросту новая любовница Гордона. Он много чего обещал, например, сделать Дебби агентом по закупке и повысить жалованье, да так и не сдержал слова. С бешено колотящимся
