красной обивкой, стоявших по обеим сторонам большого стеклянного с мрамором журнального стола в конференц-зале. При виде Мэтта мужчины встали и обменялись с ним рукопожатием. Каждый внимательно изучал шефа, пытаясь понять по его глазам, каковы результаты поездки в Грецию.
— Рад, что вы вернулись, Мэтт, — сказал Том Эндерсон. — Не держите нас в напряжении. Как дела в Афинах?
— Чрезвычайно приятный город, — заверил Мэтт. — И кроме того, теперь у «Интеркорпа» собственный флот танкеров.
Триумф, торжество, искреннее и неудержимое, разлилось на лицах присутствующих, и немедленно началась оживленная дискуссия по поводу того, как лучше использовать новое добавление к приобретениям «Интеркорпа».
Откинувшись в кресле, Мэтт наблюдал за высокопоставленными администраторами, каждый из которых считался лучшим в своей области. Все шестеро были энергичными, преданными делу людьми. Пятеро окончили Гарвард, Принстон, Иель, Лос-Анджелесский университет и Массачусетский технологический институт со степенями в таких отраслях, как международное банковское дело и маркетинг. Пятеро носили сшитые на заказ деловые костюмы по восемьсот долларов, дорогие египетские сорочки с монограммами и тщательно подобранные шелковые галстуки. По контрасту с ними шестой. Том Эндерсон, представлял собой режущую глаз, дисгармонирующую фигуру в зеленом с коричневым клетчатом пиджаке, зеленых брюках и пестром галстуке. Страсть Эндерсона к кричащей одежде служила источником неизменного веселья среди безупречно одетых людей в команде захвата, но они редко подтрунивали над ним. По правде говоря, трудно издеваться над шестифутовым гигантом весом в двести сорок пять фунтов.
Эндерсон окончил вечернюю высшую школу, никогда не учился в колледже и был вызывающе горд этим обстоятельством.
— Я прошел школу жизни и получил в ней высшую степень, — отвечал он на все вопросы об образовании, хотя обычно не трудился упомянуть, что обладает необыкновенным талантом, которого не приобретешь ни в одной школе: стоило поговорить с человеком несколько минут, и он немедленно понимал, какие мотивы движут собеседником и заставляют карабкаться наверх — тщеславие, жадность, честолюбие или нечто другое. Внешне он казался простым, полуграмотным медведем, человеком, который любит работать засучив рукава. Но под грубой поверхностью крылся алмаз — Том Эндерсон отличался даром вести переговоры и мгновенно проникать в суть проблемы — неоценимое свойство, особенно когда приходилось вести дела с профсоюзами от имени «Интеркорпа».
Но из всех великолепных качеств Тома Мэтт особенно ценил одну — преданность. Он был единственным в этой комнате человеком, способным отвергнуть любое, самое выгодное предложение перейти на другую работу. Он работал на самую первую компанию, купленную Мэттом, и когда тот ее продал, предпочел лучше уйти с прежним хозяином, чем остаться с новыми владельцами, предлагавшими ему превосходную должность и высокое жалованье.
Мэтт платил остальным вице-президентам достаточно, чтобы быть уверенным в их верности и не бояться, что они не поддадутся соблазну продать его конкурентам, но Эндерсону он платил еще больше, поскольку тот был полностью и беззаветно предан Мэтту и «Интеркорпу». Мэтт никогда не сожалел о том, сколько денег приходится выплачивать команде, — расходы неизменно окупались, поскольку ни у кого не было служащих талантливее, но именно Мэтт направлял их энергию в нужное русло. Генеральный план развития «Интеркорпа» был разработан именно им, и именно он изменял его, как считал нужным.
— Джентльмены, — объявил Мэтт, прерывая оживленное обсуждение танкеров, — об этом поговорим в другое время. Сейчас главное — решить проблемы «Хаскелл».
Всякий раз, покупая компанию, Мэтт действовал быстро и эффективно. Вместо того чтобы тратить не один месяц, пытаясь определить причину затруднений фирмы, искать средства, способы их устранения, увольнять служащих, чья работа не соответствовала стандартам «Интеркорпа», Мэтт делал нечто совершенно иное — посылал группу людей, собравшихся сейчас в конференц-зале, и те работали бок о бок с оставшимися на своих постах вице-президентами купленной компании. Каждый из команды был специалистом в определенной области, связанной с финансами, менеджментом и маркетингом, в течение нескольких недель они точно определяли состояние дел на своем участке работы, беспристрастно оценивали достоинства и недостатки вице-президента и руководимого им отделения.
— Эллиот, — обратился Мэтт к Эллиоту Джеймисону, — начнем с вас. Изложите вкратце, как обстоят дела в отделе маркетинга.
— Неплохо, но не так уж и великолепно. Слишком много менеджеров и здесь, и в региональных офисах, и слишком мало профессионалов — специалистов по сбыту товаров. Уже существующим клиентам уделяется должное внимание, но у служащих попросту не хватает времени открывать новые счета. Учитывая высокое качество продукции, «Хаскелл» должна была иметь раза в четыре больше покупателей, чем сейчас. Поэтому я осмелился бы предложить добавить еще пятьдесят человек в отдел сбыта. Как только завод в Саутвилле вступит в действие, можно нанять еще пятьдесят человек.
Мэтт сделал пометку в лежавшем перед ним блокноте и снова обратился к Джеймисону:
— Что-нибудь еще?
— Пол Креншоу, вице-президент по маркетингу, должен уйти, Мэтт. Он работал с Хаскеллом двадцать пять лет, и его принципы маркетинга устарели и попросту глупы. Совершенно негибок и не собирается менять свои методы.
— Сколько ему лет?
— Если верить досье, пятьдесят шесть.
— Если мы предложим ему пораньше уйти на пенсию, согласится?
— Возможно. По собственному желанию он увольняться не собирается. Наглый сукин сын и не скрывает ненависти к «Интеркорпу».
Том Эндерсон, восхищенно изучавший собственный невообразимо пестрый галстук, поднял глаза:
— Неудивительно. Он — дальний родственник старого Хаскелла.
Эллиот пораженно уставился на него.
— В самом деле? — удивился он, против воли восхищаясь способностями Тома без всяких видимых усилий раскопать информацию. — Этого в его личном деле нет. Откуда ты это узнал?
— Имел весьма приятную беседу с очаровательной старушкой в архиве. Проработала здесь больше чем кто бы то ни было. Просто ходячий источник сведений.
— Неудивительно, что Креншоу был так чертовски несносен. Тогда тем более от него нужно отделаться — помимо всего прочего, он представляет собой огромную моральную проблему. Это, в общем, все, Мэтт. На следующей неделе встретимся и поговорим о частностях.
Мэтт вопросительно взглянул на Джона Лемберта, занимавшегося финансами. Тот, поняв намек, уставился в свои заметки.
— Прибыли неплохие, мы знали это и раньше, но есть немало статей расхода, которые можно сократить. Кроме того, они чертовски ленятся торопить задолжников. Некоторые счета следовало бы оплатить уже полгода назад, и только потому, что Хаскелл взял за правило никогда не торопить со сбором долгов.
— Значит, придется заменить и главного бухгалтера-контролера?
Лемберт поколебался:
— Тут трудно решить сразу. Бухгалтер утверждает, что это делалось по распоряжению самого Хаскелла. Хотя он сам много лет пытался настоять на более настойчивых требованиях оплаты, президент и слышать об этом не желал. Помимо этого, можно сказать, что в финансовом отделе полный порядок и сам он прекрасный руководитель. У него вполне достаточно опытных служащих, и работа идет как по маслу.
— А как он отнесся к вторжению в его владения? Готов ли изменить свои методы?
— Он не лидер, а ведомый и очень исполнителен. До последней запятой следует приказам и инструкциям. С другой стороны, если вам нужны новаторские идеи, вряд ли они у него появятся, не говоря уже о более агрессивной политике.
— Объясните, что от него требуется, — немного поколебавшись, решил Мэтт. — Когда мы назначим президента, тот сможет присматривать за бухгалтером. Финансовый отдел крайне важен для нас, и если вы считаете, что он в хорошем состоянии, пусть все так и идет.
— Согласен. К началу следующего месяца буду готов обсудить новый бюджет и ценовую структуру.
— Прекрасно.
