прозвище этого необычного вояки. Так что стоило вполне серьезно отнестись к этому противнику.
И действительно, едва мы скрестили шпаги, как у старика исчезла дрожь в коленях, стерлась с лица старческая улыбочка, а глаза блеснули острым боевым азартом. Жнец сразу атаковал, считая, видимо, себя гораздо более опытным бойцом. Как ни странно, в атаке он придерживался классической стойки, откинув левую руку с кинжалом назад. Его два шага вперед сопровождались легкими разведочными касаниями клинков в шестом, втором, шестом соединении, после чего он, довольно неожиданно, сразу попытался провести укол переводом вниз. Я принял первую защиту, и Жнец мгновенно вернулся в боевую стойку, судя по, его виду, весьма удивленный чистотой и элегантностью моего приема.
Зрители, однако, ничего не поняли из прошедшей фразы и бурно приветствовали атаку своего бойца против чужака. И вообще я почувствовал, что этого старика в городе, по-видимому, очень любили.
Жнец быстро перешел в стойку, соответствующую двойному оружию, и снова пошел в атаку. На этот раз он попытался провести прямой укол в грудь из четвертого соединения. Однако я принял четвертую защиту, уклонившись вправо, и тут же провел рипост уколом вниз. Жнец едва успел отвести кинжалом кончик моей шпаги от своего живота, хотя, впрочем, он вряд ли бы справился с этой задачей, пожелай я его прикончить! Но мне совсем не хотелось убивать старика, и он, похоже, это отлично понял.
Отскочив, он перевел дыхание и взглянул на меня с гораздо большим интересом, а я ему в ответ улыбнулся и едва слышно проговорил:
– Мы вполне можем устроить для присутствующих прекрасное представление, но тебе, папаша, придется проиграть…
– Зачем тебе это?… – так же тихо спросил он.
– Мне надо добраться до вашего Соленого Носа…
Жнец пожал плечами:
– Он совершенно неинтересен…
– А меня интересует совсем не он, а его волшебная боевая пара… Его меч и кинжал…
И в этот момент я пошел в атаку. Наши клинки размашисто скрестились – шестое, второе, шестое, четвертое соединения, после чего я нанес укол переносом в бедро. Мой противник снова успел поймать мой клинок своим кинжалом, да так, что кончик шпаги прошел сквозь кольца гарды кинжала. Жнец тут же воспользовался представившейся возможностью и, крутанув кистью, попытался сломать кончик моей шпаги.
По-видимому, он никогда не встречался с выращенным оружием! Едва только я ощутил напряжение в сгибающемся клинке, как сразу же вывернул кисть так, что мой клинок резко согнулся. А затем он мгновенно со страшной силой распрямился, вырывая из ладони старика рукоять кинжала.
Как только оружие Жнеца покатилось по желтой брусчатке, я отскочил назад и опустил свои клинки. Старик стоял неподвижно, рассматривая свою левую, предавшую его, руку, а потом поднял на меня изумленные глаза, в которых плескалась боль поражения. Я несколько смущенно пожал плечами, как бы говоря: «Что делать, кто-то должен был проиграть…»
А над площадью стояла пораженная тишина. Судьи, участники, зрители не верили своим глазам. И только когда я поднял свою шпагу, отдавая салют старому фехтовальщику, над площадью прошелестел вздох, а затем раздался хрипловатый голос судьи:
– В э-э-э… в поединке победил э-э-э… Победил в поединке… – ему снова пришлось заглянуть в свой список, – Илья! – Он помолчал и тихо добавил: – Полный маг…
Я повернулся и пошел в сторону стоявших общей группой победителей. А мой противник, оставив свой кинжал на камнях площади, опустил голову и побрел на подгибающихся ногах в сторону дворца.
И в этот момент двери дворца распахнулись и на площадь выступил молодой, не старше тридцати лет, мужчина, одетый в роскошный гвардейский мундир. Он широким шагом прошел к судейскому столу, даже не взглянув на ковылявшего ему навстречу Жнеца. Подойдя к судьям, он опустился на стоявший у стола стул и мягким вкрадчивым голосом проговорил, ни к кому не обращаясь:
– Продолжайте…
Как только прозвучал этот негромкий голос, сидевший в середине судья проснулся и, вскочив на ноги, проорал:
– Начинаем поединки второго круга! Первая пара…
Хотя в самом начале турнира было объявлено, что пары второго круга составятся жребием, ничего похожего на такое распределение участников я не заметил. В первой же паре к лепестку вызвали меня и первого из победивших гвардейцев. С судьями спорить не принято ни в каком из миров, поэтому я молча направился к площадке у лепестка. Новое действующее лицо, бывшее, судя по его эффектному появлению, самим Соленым Носом, внимательно наблюдало за моими действиями. Однако ничего интересного ему увидеть не удалось.
Мой новый противник, судя по его поведению, откровенно меня побаивался и поэтому действовал очень скованно. Уже во второй фразе мне удалось пробить его неловкую защиту и коснуться острием шпаги предплечья. На рукаве гвардейца проступила кровь и он с облегчением опустил свое оружие. Тут я заметил, как Соленый Нос недовольно оскалился.
Последовавшие затем поединки отличались от схваток первого круга гораздо большим напряжением. Оно и понятно – соперники в этом круге были примерно равны по силам и по мастерству владения оружием. В этих поединках дважды звучало дребезжание лепестка, и двое участников турнира получили поражение за применение боевой магии. Правда, их смущенный вид показывал, что заклинания они применяли автоматически, не раздумывая, когда попадали в сложную ситуацию.
А вот Мотря снова всех удивил. Ему пришлось биться в последней паре, и снова дравшийся с ним гвардеец не посчитал его за серьезного противника. В отличие от своего предшественника он не ринулся вперед сломя голову, а после команды к началу поединка медленно двинулся вокруг своего противника, позванивая своим тяжелым эстоком по вытянутому вперед мечу Мотри. Но улыбка, блуждавшая по физиономии офицера, ясно показывала, что ему просто смешно наблюдать за воинскими навыками здоровяка овчара. А тот, серьезно хмуря брови, поворачивался вслед движению своего противника и, казалось, не собирался предпринимать совершенно ничего.
Гвардеец прошел почти полный круг, когда Мотря резко повел правую руку со своим огромным мечом назад, а вместо нее выставил перед собой левую с кинжалом, изображая довольно нелепый выпад. Его противник эффектно выполнил четвертую защиту, отбив Мотрин кинжал влево, и попытался провести рипост уколом прямо. Гвардеец вытянулся в глубоком выпаде, ясно видя перед собой огромную и совершенно открытую грудь здоровяка, но правая рука Мотри, в этот момент завершавшая круговое движение, с огромной силой обрушила гигантский меч на вытянутое предплечье офицера. Удар, как ни странно, пришелся плашмя, видимо, Мотря еще недостаточно хорошо контролировал положение рукояти оружия в своей ладони. Однако раздавшийся хруст и последовавший за этим вопль уронившего оружие гвардейца ясно показали, что рука у него сломана.
И снова Мотря, мгновенно опустив оружие, прогудел басом:
– Извиняй, что задел… Не надо было руку вытягивать…
Буря радостных возгласов снова показала, на чьей стороне находятся симпатии зрителей.
В третий круг вышли всего восемь участников. Шестеро гвардейцев и мы с Мотрей. На этот раз судьи провели некое подобие жеребьевки, и я совсем не удивился, когда объявили, что мне предстоит драться с огромным овчаром.
Наша пара была последней, и надо сказать, что за остальными тремя схватками народ практически не следил. Я заметил, что в толпе зрителей активно заключаются пари на исход нашей схватки, и, судя по крикам, раздававшимся оттуда, Мотре отдавали предпочтение.
