неожиданно сменил тему: – Да, а что это ты сказал – твой голый, но деловой партнер, почему голый?
Илья улыбнулся.
– Ты что, телевизор не смотришь? Там сейчас по всем каналам демонстрируют рекламные способности твоего потенциального партнера.
– Ты же знаешь – футбол, «Время» – это все, что меня интересует на отечественном телеэкране.
– Этого вполне достаточно, чтобы узреть маленького, голого, тощего мужичонку в бескозырке, сидящего в ванне на резиновом надувном дельфинчике и размахивающего детским флажком с надписью «Ферст СВ». Снизу от картинки еще надпись есть – «Мы доставим вас куда надо».
– Нет, не припомню… – несколько озадаченно протянул Вовчик. – Да, так какие у тебя проблемы? Ты же ко мне зашел не для того, чтобы Глянца расстроить?
Вопрос с поездкой на Поклонную гору решили быстро. Когда Илья вышел из кабинета шефа, в коридоре его ждал Борисик. Он быстро подошел и выдавил сквозь зубы:
– Все, Милин, ты меня достал. Этого я тебе никогда не забуду. Берегись, я тобой специально займусь!
– Я не очень хорошо понимаю, чем вызвал такое внимание, – спокойно ответил Илья. – Но в любом случае спасибо за предупреждение. Как говорили древние: «Praemonitus praemunitus». – Затем, глядя в непонимающие глаза Борисика, добавил: – Для не понимающих латыни перевожу: «Кто предупрежден, тот вооружен».
– Ладно, знаток латыни! Я тебе отвечу на русском: «Хорошо смеется тот, кто смеется последний!» – Глянц резко повернулся и быстро пошел прочь…
Через неделю Илью Милина ввели в административный совет агентства, а на шикарных визитках Бориса Абрамыча Глянца появилась надпись «Заместитель начальника отдела перспективного планирования».
7. Людмила
Я, признаться, думал, что Глянц успокоился и забыл ту давнюю стычку в кабинете шефа. Слухи о слиянии-объединении как-то сами собой рассосались, жизнь вокруг бурлила яростная и мутная, времени вспоминать старые обиды не было, да и новых обид хватало. Но, выходит, я ошибался. Борисик ничего не забыл и, несмотря на внешнюю доброжелательность, лелеял все это время надежду поквитаться. Надо сказать, выстроил свою месть он мастерски. Если бы он сейчас на глазах у всех обнаружил в моем столе пропавшие у Корня документы, да притом что часть их отсутствует, я не только вылетел бы с работы, а пожалуй, и в живых бы не остался. И спасла меня, можно сказать, случайность. Ну, маг недоделанный, думай теперь, как выкручиваться. Но выкручивайся в соответствии с приведенным тобой самим высказыванием древних.
Да! Он же сейчас скорее всего двинул на черную площадку.
Я бросил взгляд на стоящий под столом кейс. Сигнала не было. Но спустя несколько мгновений на ручке действительно зажглась красная точка. Я открыл кейс и вытянул тонкий проводок с висящей на нем маленькой пуговкой наушника. Засунув наушник в ухо, я щелкнул тумблером, отключая запись, – кассету надо было экономить. В наушнике послышалось легкое шуршание, а затем отщелкивание цифр набираемого телефонного номера. На панели прибора вспыхнули цифры набранного номера. После трех-четырех длинных гудков чмокнул щелчок соединения, и сразу же послышался резкий голосок Глянца:
– Диггер?
– Ну… – ответил ему сонный голос.
– Ты мне что ночью сказал?
– Работу сделал, мину заложил, – уже бодрее ответил голос.
– И куда ж ты ее, сука, заложил? Себе в задницу? Где папка с документами?
– Слушай ты, козел, куда ты мне сказал, туда я все и заложил – на втором этаже, в седьмой комнате, в стол у крайнего окна, во второй ящик.
– Нет там ничего… – Борисик почти визжал.
– Не ори… – Голос Глянцевого собеседника сделался холоден и резок. – Я, как правило, ошибок не допускаю, ты знаешь. Ты сам-то хорошо смотрел?
– Лучше некуда, весь ящик перерыл. Да там особо и рыть-то нечего – ящичек практически пуст. Меня больше главное интересует – ты в воздуховод положил, что надо? Если сегодня и эти бумаги не найдут… Я не знаю, что будет!
– Ну, знаешь, столы я еще и мог бы в темноте перепутать. – Голос помолчал. – Хотя вряд ли… А вытяжка в кабинете одна. Другой нет. И кабинет заперт, из него сейчас вряд ли что можно вынести. Так что с этим все должно быть нормально. Слушай, может, в этой седьмой комнате просто спросить у ребят, не видел ли кто зелененькую папку. Даже если кто нашел, что эти «творческие работники» в ней поймут. Так что ты давай не психуй, а спокойно так, между делом, поинтересуйся. Спокойнее, спокойнее.
– Ага! Тебе просто спокойненьким быть. А меня так могут успокоить, что вообще шевелиться не буду!
– Ну, друг, ты сам в это дело влез. Сам придумал – сам хлебай, захлебнешься – не скули. Я свою часть сделал – отвали! – заговорил голос в рифму, но без размера.
– А ты, часом, сам нигде их не припрятал, Диггер? Смотри, если думаешь на себя одеяльце перетянуть… – Голосок у Борисика сделался мягеньким.
– Ты же видел, что я с пустыми руками в коллектор спустился!.. – Собеседник Глянца явно занервничал.
– Видел-то видел… – раздумчиво протянул Глянц. Похоже, ему удалось взять себя в руки.
– Ладно, подождем, что Крот скажет… – закончил Борисик разговор, и в наушнике часто запикал отбой. В тот же момент кто-то хлопнул меня по плечу. Я оглянулся, рядом, улыбаясь во весь рот, стоял Женька Брусничкин.
– Ну, Илюха, здорово ты устроился. Я смотрю, под музыку работаешь. Не мешает рифмы низать? Что слушаем?
Он протянул руку, собираясь приложиться к моему микрофону. Я быстро выдернул пуговку из уха, бросил ее в портфель, щелкнул тумблером, включая запись, и тут же закрыл свой саквояж. Затем устало потянулся – от напряжения занемела шея – и только после этого ответил:
– Первый концерт Чайковского для фортепиано с оркестром.
Всем было известно, что Брусничкин на дух не переносил классическую музыку, он от нее впадал в какое-то коматозное состояние. А я, наоборот, слыл на фирме отъявленным меломаном. Женька сразу потерял интерес к моему наушнику, но у него наготове было другое предложение:
– Слушай, ты так неожиданно уехал, а я как раз хотел тебя позвать в одну новую ресторацию. Тут недели две назад недалеко от нас открыли симпатичный такой подвальчик. В самом Товарищеском из всех товарищеских переулков. Ни за что не догадаешься, как эту ресторацию обозвали!
Он торжествующе посмотрел на меня. Я решил поддержать предложенную игру:
– «Взвейтесь кострами»!
Женька довольно заржал.
– Дается три попытки. Первая не считается – идет за счет заведения.
Я принял позу роденовского «Мыслителя».
– «В разливанном шалаше»!
Мимо! С твоей фантазией не рекламные стихи строчить, а названиями для рестораций торговать! Будь
