рассказать о них кому-либо, когда сама не понимала их?
Шкура шалка, на которой лежала Сина, сбилась. Лежать было жестко, неудобно. Сина устала от скитаний. Она любила Финна и Фир и была благодарна им за доброту и щедрость, которую они проявили к ней. Но пикси жили суровой кочевой жизнью — совершенно непохожей на жизнь эльфов. Жизнь пикси зависела от переходов шалков, они следовали за стадами лосей к горам летом и к побережью зимой, когда предгорья укрывал снег. Это был не тот образ жизни, который сейчас пошел бы на пользу Руфу.
На заре еще у одной лосихи начались роды. Наступила пора отелов. Погода могла капризничать как угодно, но в животном мире все шло своим чередом.
Несмотря на тяжелое путешествие, к утру Руф почувствовал себя лучше. Опираясь вместо трости на пастуший посох пикси, гном медленно поковылял за Синой к озеру. Плотный: облачный покров поредел, и время от времени на луг и лес ложились пятна солнечного света. Невдалеке паслись шалки. Звук их шагов и ритмичного пережевывания жвачки приятно сочетался с задумчивой тишиной Гаркинской чащобы.
На другом берегу озера по обе стороны тянулся лес, ровный и серый. На юге вставали заснеженные пики Троллевых гор. С запада подступала чаща, темная и зловещая. Сина пошла вдоль озера. Луг стал шире, пасущиеся шалки подняли головы, следя за чужаками. Рядом эльфийский пони разгребал копытом сухие стебли в поисках молодой травы.
— Разве он не красавец? — Сина погладила пони и отвязала его. — Садись, прогуляемся! — сказала она хромающему сзади Руфу.
— Можно подумать, вы еще недостаточно нагулялись! — проворчал тот, но все же взгромоздился на спину Бихана.
Стая гусей, отдыхающих у озера, расступилась перед ними, недовольно гогоча.
— В этом магия Гаркинского леса, — сказала Сина. — Дикие животные никого не боятся.
— Магия! — фыркнул Руф. — Они бы шевелились резвее, если бы знали, что на завтрак мы с семейством пикси лопали пирог с гусятиной! Ай! — Гном вдруг взвизгнул: Бихан прижал уши и цапнул его за ногу.
Сина улыбнулась:
— Ему не понравилось, что ты смеешься над Магией.
Сина пошла вдоль самой кромки воды, а Руф слез с пони и удобно устроился на замшелом бревне.
— Смотри! — крикнула Сина.
Руф тяжело дышал — даже небольшая прогулка утомила его, да еще звук падающей воды приглушал голос Сины.
— Что?
— Это река!
Питаемое ледниками озеро давало начало реке Тьме. Ее холодные чистые воды переливались через пороги, сложенные твердой породой, и рушились ревущим водопадом в большой омут.
— Тут тропа. — Сина указала на узкую тропу, идущую вдоль реки.
Черно-белый пони заржал и так резво зарысил по тропинке, что веревка выскользнула из пальцев девушки.
— Стой! — разом прокричали Сина и Руф Наб.
— Он ногу сломает! — воскликнула Сина.
Пони остановился, оглянулся, тряхнул головой.
— Бихан, Бихан, иди сюда! — Сина осторожно шагнула по крутому склону к пони.
С ловкостью горного козла Бихан зарысил впереди нее к глубокому ущелью, прорезанному рекой в скалах Гаркина. Там тропа сузилась и стала скользкой из-за покрывавшего ее мха. Камни вылетали из-под копыт Бихана и долго падали, прежде чем с плеском уйти в воду.
— Стой! — крикнула Сина, потянувшись за поводом. Камень под ее ногой сдвинулся, и девушка заскользила по осыпи. Пытаясь удержаться, Сина ухватилась за молодое деревце, растущее на краю ущелья. Она была испугана, но в то же время испытывала странную веселость. Камешки под ней медленно скользили к краю осыпи, и корни тонкого деревца, цепляющегося за скалу, не выдержали. Сина услышала отчаянное ржание пони и грохот падающих камней. Несколько мгновений она летела через пустоту, а потом ледяные воды пенящейся реки сомкнулись над ее головой.
От холодной воды перехватило дыхание. Сина с трудом вынырнула, жадно глотнула воздух и услышала рев реки. И тут же ее снова затянуло в ледяную зеленую тишину. Она чувствовала, как ее вертит и крутит, она уже не знала, где верх, где низ, только вертелась все быстрее и быстрее в зеленом безмолвии. Неожиданно ее охватило чувство покоя. Ее тело вращалось в стремительном водовороте, но ее разум, а с ним и зрение прояснились, и она увидела необъятную даль.
Перед старой крепостью в тени высокого камня держали оборону ряды пикси и эльфов. Против атакующих всадников с черными щитами хлынула армия Других, остановилась, отступила.
Сина лежала на животе, что-то тяжелое навалилось на ее спину. Во рту было кисло. Она поняла, что ее рвало. Она глотнула воздуха.
— Эй, она дышит! — воскликнул чей-то голос.
— Не останавливайся! — сказал кто-то другой, и на спину девушки снова навалилась тяжесть.
Сина закашлялась, подавилась, и ее снова вырвало. Это была чистая вода, холодная, как и речная. Сина лежала на песчаном берегу недалеко от того места, где упала с обрыва. Она попыталась сесть.
— Лежите спокойно, Сина, — твердо сказал Финн. — Минуту назад вы были мертвы, пока этот ваш гном не выгнал из вас воду.
Сина отдышалась, села, и взгляд ее встретился с глазами Руфа Наба.
— А Бихан? — спросила она, боясь услышать ответ.
— Что с ним сделается? — проворчал Руф. — Стоило рисковать жизнью ради никчемного пони!
Пикси принесли шатер, поставили его на берегу и развели костер. Руфа, который нырял за Синой в воду, тоже бил озноб. Закутанные в одеяла и шкуры шалков, они рядышком стучали зубами, прихлебывая заваренный Фир Дан чай.
Позже, уже вечером Финн навестил Сину. Все еще потрясенная тем, что увидела, она сказала тихо:
— У меня было видение, когда я тонула.
Финн посмотрел на нее с любопытством.
— Я видела войну. Люди нападали на Других. И еще я видела башню.
Финн молчал и смотрел на Сину. Удивление и сомнение сменялись в его усмешке.
— Еще я видела убитую женщину… — неохотно добавила Сина.
Пожилая пикси, которая зашла предложить Руфу мерзкого вкуса чай, хихикнула.
— Почему ты смеешься, Гуннар? — спросил Финн.
— Может, убитая дама была сама госпожа, когда мейга догнала ее! — Женщина откинулась назад и расхохоталась — словно треснувший колокольчик задребезжал.
— Матушка! — рассердился Финн. — Извинитесь перед чародейкой!
Старуха посмотрела на Сину, с трудом сдерживая улыбку.
— Вы уж того, извините меня, госпожа. Я не хотела вас обидеть и посмеяться над вашим дурным сном. Просто так уж захотелось похохотать после всего, что случилось. Простите старуху пикси, госпожа, и скажите, что вы приняли все как добрую шутку.
