Через мгновение он был в объятиях отца. Оба рыдали…
Не дожидаясь утра, послали за всеми, кто в это время уже жил в Иркутске и его окрестностях.
В эту ночь никто не спал. Все заставляли Михаила рассказывать о том, что творится в России, в Москве…
И он рассказывал о студенческих волнениях в Харькове, Петербурге, Киеве, Казани и Варшаве, о том, как студенты прекращают посещение лекций, требуя возвращения на кафедры уволенных за прогрессивные убеждения профессоров, о возникающих повсюду конспиративных кружках, о том, что в некоторых городах бастуют рабочие, требуя повышения заработной платы, что именно такая забастовка была и в Перми, когда он ее проезжал, что крестьянские бунты усилились до такой степени, что в обеих столицах только и разговору о необходимости отмены крепостного права, и уже создаются многочисленные комиссии, которые должны разработать предстоящие либеральные реформы…
Его слушали, затаив дыхание.
Уже под утро Михаил Бестужев, докурив свою трубку, с грустью произнес:
— Миловать-то новому Романову пришлось лишь немногих из тех, кого «незабвенный» его родитель отправил на каторгу. Ведь из ста двадцати одного нас осталось… девятнадцать! Бедный Давыдов совсем немного не дотянул, чтобы быть двадцатым…
Наступило долгое молчание.
— Настоящее положение нашего отечества, — вновь заговорил Бестужев, — напоминает интереснейшее явление, которое наблюдал мой покойный брат Николай в Баренцевом море. Там бывает так: вверху дует западный ветер, который гонит судно на восток. Внизу гуляет ветер с востока и такой силы, что мачты клонятся к самым волнам, а морская гладь остается с виду неподвижной… Наш «незабвенный» мучитель был убежден в спокойствии и незыблемости его «фасадной» империи… А между тем…
— А между тем, — как бы докончил за него старик Волконский, — не прав ли был Одоевский, когда в ответ на «Послание» к нам Пушкина писал:
Светало. Над Ангарой клубился туман. Солнце еще не всходило, но разорванные ветром тучи уже были охвачены пламенем занимающейся зари.
Note1
О господи! (франц.)
Note2
Да, сударь (франц).
Note3
Самодовольство (франц ).
Note4
Теперь выпьем. (лат.)
Note5
Пламя гения (франц).
Note6
Название вина (франц.).
Note7
Честное слово (франц.).
Note8
Кстати (франц.).
Note9
Кто скажет, что это не мой сын? (франц.)
Note10
Контрреволюционная (франц.).
Note11
«Из Анакреона» (англ.).
Note12
Бездельник (итал.).
Note13
Войдите (франц.).
Note14
Ах, прошлое время назад не вернуть! (тал.)
Note15
Масса ничто. Она будет лишь тем, чего захотят выдающиеся личности, которые — всё (франц.)
Note16
Следовательно (лат.).
Note17
Здравствуй, мой медведь (франц.).
Note18
Ну, как живем? (франц.)
Note19
Faire la cour — ухаживать (франц.).
Note20
Головорезы (франц.).
Note21
Удар, которым добивают смертельно раненного (франц.).
Note22
Деспотизма справедливого и просвещенного (франц.).
Note23
Первый любовник (актерское амплуа) (франц.).
Note24
«бедный рыцарь» (нем.)
Note25
Хорошо, очень хорошо! Но только без глупостей, только без глупостей… (франц.)
Note26
К своей первой любви (франц.)
Note27
Мы работаем для одной и той же цели (франц.).
Note28
Полумеры ничего не дадут. Здесь нам нужно смести все начисто. (франц.)
Note29
Игра слов: «dumm» по-немецки — глупый.
Note30
Наш высокий трубач опять начинает громыхать (нем.).
Note31
Бога ради, приезжай! (франц.)
Note32
Dix huit (XVIII) (франц.).
Note33
Нравоучение (франц.).
Note34
Черт возьми! Если уж захотели сделать революцию, то не так надо было за это браться! (франц.)
Note35
Смерть или свобода? (франц.)
