его слышать, но это и неважно. Судьба ждала Трагера на вершине.
Гилвин вместе с Миникин и Белоглазкой находились в ожидании в северной башне, наблюдая за событиями внизу. Они слышали громкий голос Лукьена, видели демонстрацию военной силы защитников Гримхольда — краткую, но впечатляющую. Миникин при виде этого даже прослезилась. Гилвин тоже растрогался. Потом произошла словесная перебранка, и вот они, не веря своим глазам, наблюдают, как Трагер карабкается на скалу. Лукьен же, стоя на вершине, поигрывает мечом и разминает мускулы перед схваткой.
— О, Вала Всемилостивый, что он делает? — прошептала маленькая женщина. Белоглазка застыла у окна, как вкопанная. Акари позволял ей видеть все, что происходило снаружи. Девушка повернулась к Гилвину, ища объяснений.
— Гилвин? Что он затеял?
Гилвин всматривался. Лиирийские солдаты почти не шевелились. Все склоны были усеяны Нечеловеками, взявшими на прицел незваных гостей. Барон Гласс так и застыл на северном склоне в немом изумлении. Похоже, Лукьен даже его не поставил в известность относительно своих планов.
— Он хочет лично сразиться с Трагером, — промолвил Гилвин.
— Зачем?! — вскрикнула Миникин. — Он вовсе не должен! Его же убьют!
У Гилвина пересохло в горле: он понял, что Лукьен собирается пожертвовать собой.
— Если он уберет Трагера…
— Но он не сможет, с одним-то глазом!
Гилвин взял Белоглазку за руку:
— Он старается ради нас, — сказал он. — Без Трагера лиирийцы не станут нападать.
Белоглазка кивнула — говорить она не могла. Пока еще над всеми ними висела угроза сгореть в огне Амараза.
Лукьен ждал врага на вершине склона, растирая руки и слушая ворчание Трагера, преодолевающего путь среди камней. Вдали, на башне он видел напряженное и взволнованное лицо Миникин. Барон Гласс отдавал приказы бойцам и время от времени кидал в сторону Лукьена предостерегающий взгляд. Ясное дело, Торин не одобрял затеянного другом. Но Лукьена уже ничто не беспокоило. Он был готов к смерти с момента бегства в Джадор и понимал всю важность своего поступка. Так что рыцарь ощущал себя делающим правое дело, и это доставляло ему удовольствие.
«До чего же хорошо я знаю тебя, Трагер», — думал он, помахивая мечом. Как легко оказалось выманить змею из гнезда!
Спустя несколько минут Трагер одолел подъем и появился ввиду Лукьена, отступив за большой коричневатый камень. Он обнажил меч и держал его в руке, сверля глазами противника. Он смерил глазами величину уступа и улыбнулся.
— Неплохую сцену ты выбрал для нашего последнего спектакля, Лукьен…
Лукьен опустил меч. Трагер представлял собой жалкое зрелище: даже серебряные доспехи покрылись грязью в результате долгого пути среди камней. Заметил он также, что старый недруг бережет бока при дыхании.
— Твоя рана все еще болит? — спросил он.
Ухмылка Трагера стала поистине безумной:
— Недостаточно, чтобы спасти тебя.
— Я знал, что ты придешь, — сказал Лукьен. — Знал, что не сможешь удержаться от возможности померяться со мной силами.
— Почему бы нет? — язвительно процедил Трагер. — Ни один день моей жизни не проходил без воспоминания о тебе. Теперь у меня, наконец-то, появился шанс доказать всем, что ты — просто трепач и хвастун.
Лукьен жестом указал на ожидающих внизу лиирийцев.
— Ты потеряешь их, и тебе это известно. Они не верят, что я убил Акилу. И знают, каков ты на самом деле.
— Они пошли за мной, Лукьен, а вот за тобой никто не пошел, — Трагер сделал шаг вперед, и лицо его побагровело. — Я помог им стать величайшими из солдат на всем континенте. Но разве кто-нибудь отблагодарил меня за это? Разве обо мне они толкуют каждый день? Нет, о тебе! Ты — проклятый изменник, но они все еще почитают тебя. А все потому, что не знают, каково твое истинное лицо!
Лукьен покачал головой, будто жалея противника.
— Им известна правда насчет тебя, и этого достаточно.
— Правда? Это ты сделал меня таким, ублюдок! Я-то поддержал Акилу, когда ты сбежал от него! — Трагер плюнул под ноги Лукьену. — Ты вывел меня из себя. Назвал меня трусом, но я-то как раз остался здесь и разгребал то, что осталось после тебя, когда ты так поступил с Акилой! А он даже не поблагодарил меня! Ни разу!
— Вы оба сошли с ума, — сказал Лукьен. — Но это не значит, что тебе можно дать уйти восвояси, — он сжал меч. — Тебя пора прикончить, Трагер. Как бешеную собаку.
Глаза Трагера засверкали.
— Я давно этого ждал! — воскликнул он. — Наконец-то я получу удовольствие, глядя, как ты подохнешь!
Лукьен едва успел поднять меч. Трагер бросился вперед, описав клинком дугу и чуть не коснувшись груди противника. Лукьен парировал удар, увернувшись. И сразу Трагер возобновил атаку: он метил в незащищенный бок Лукьена. Быстрота натиска ошеломила Бронзового Рыцаря: он даже не предполагал, что генерал сможет двигаться с таким проворством. Снова и снова Трагер наступал, оттесняя Лукьена к границе склона. Под ногами начала осыпаться земля. Лукьен слышал сдавленные вскрики стоявших внизу, чувствовал, как неустойчива почва. Он стиснул зубы и начал контратаку, удерживаясь на площадке, вкладывая всю силу в продвижение вперед шаг за шагом. Неожиданный отпор удивил Трагера; Лукьен видел, как расширились глаза противника. Он усилил свое преимущество, стараясь достать пострадавшие ребра Трагера и ударить его плашмя. Доспехи звякнули, когда он достиг цели. Трагер почувствовал резкую боль и отклонился. Лукьен сумел удержаться на краю обрыва. Он неистово размахивал мечом. Трагер парировал каждый удар, легко пританцовывая. Защищаясь, он выбросил вперед руку в латной рукавице и попал прямо в лицо Лукьену. Тот ощутил сильную боль, и из носа потекла кровь. Он пошатнулся и выставил вперед клинок, чтобы отразить следующий удар. Меч со звоном встретился с мечом Трагера, едва не отрубив ему пальцы. Лукьен пытался отереть кровь с лица: его ослепило, да и боль была нешуточной. Он снова пошел в атаку, в очередной раз нанеся Трагеру удар в грудь. Генерал согнулся пополам, но сразу сумел распрямиться и вновь налететь на Лукьена. Его меч наносил удар за ударом. Наконец, Лукьен отступил, совершенно ослепленный. Трагер на этот раз не стал атаковать. Обоим было нужно передохнуть. Они отошли на пару шагов друг от друга, сверкая глазами, словно разъяренные тигры. Лукьен вытер кровь с лица и заметил, что Трагер пошатывается, держась за бок. По доспехам текла кровь.
— Тебе меня не победить. Я не позволю! — прошипел Трагер.
Лукьен чувствовал, как разрываются легкие. Едва дыша, он бросил:
— Довольно болтовни, Трагер. Ты вечно треплешься — как баба!
Обида заставила Трагера снова броситься в бой. Он, как безумный, рвался вперед, выставив меч, словно рог. Лукьен отскочил в сторону и обрушил меч на бедро Трагера сзади. Но тот даже на застонал. Напротив, размахнулся и ударил Лукьена в спину. Этот удар парализовал Лукьена. Ему показалось, что из легких вышел весь воздух, и его охватила чудовищная боль. Он упал на колени; спина горела огнем. Его взор упал вниз, и рыцарь понял: он опять у края обрыва. Камни осыпались под ногами. Люди Трагера смотрели вверх в ужасе. Лукьен пытался собраться с силами. Трагер снова наступал. Остался всего один шанс, и действовать надо было со всей точностью.
Лукьен не обернулся на звук шагов. Он даже не пошевелился. Лишь следил за глазами лиирийцев, ожидавших смертельного удара. Секунду спустя по их реакции он догадался, что Трагер уже рядом. Собрав все силы для удара, он поднял меч и вонзил в живот Трагеру. Оружие выпало из рук неприятеля и упало вниз, в каньон. Лукьен стоял на коленях, задыхаясь от усилия, а его враг растянулся на земле, пригвожденный клинком. Изо рта Трагера хлынула густая кровь.
— Ты побежден, — с ненавистью прошептал он. — Я все равно лучший!
