Измученный, с невыносимой болью в спине, Лукьен вытащил меч из живота Трагера и поднялся на ноги. Он пнул генерала в спину и наклонился, глядя в глаза поверженному врагу. Трагер захлебывался кровью.
На лице его появилась странная улыбка.
— Я был прав, — пробормотал он. — Ты всегда был любимчиком Акилы.
Эти слова потрясли Лукьена больше, нежели удар меча. Он встал на колени возле умирающего Трагера. Этот человек мог бы достичь несоизмеримо больших высот, если бы не потратил жизнь на противоборство с легендой. Лукьен понимал, что одержал победу, и Трагер не будет больше отравлять ему жизнь. Теперь можно отдать человеку последний долг.
— Я знаю, — мягко проговорил он.
Выражение лица Трагера тоже смягчилось.
— Прикончи меня, — попросил он. — Не оставляй умирать вот так.
— Такой человек, как ты, заслужил худшую из смертей. Мне следовало бы оставить тебя на съедение грифам.
— Но ты не сделаешь этого, — к Трагеру вернулась его прежняя кривая усмешка. — Ты должен мне кое-что. Я знаю.
Лукьен почувствовал, как желание отомстить покидает его. Без всякой злобы он поднял меч, прицелился и, словно гильотину, опустил его на шею Трагера, отсекая голову от тела. Потом поднял ее, стоя на краю обрыва.
— Вот ваш генерал! — крикнул он, бросая голову вниз. — Уходите прочь! Или умрете — как и ваш безумный вожак!
Мир вокруг Лукьена заволокло туманом. Силы покинули его. Далеко внизу в рядах лиирийцев началось волнение. Лукьен зашатался, ощущая мучительную боль. Кровь струилась из раны на спине.
Затем из рядов всадников выехал человек, он снял шлем, и стало видно его изможденное лицо. Он с немым изумлением смотрел на Лукьена. Тот, в свою очередь, не сводил глаз со старого солдата, силясь узнать его и стараясь не упасть вниз.
— Бронзовый Рыцарь! — крикнул человек. — Я полковник Тарк. Вы присоединитесь к нам?
Этот вопрос поразил Лукьена.
— Я убил вашего генерала и вас тоже убью, если вы не уйдете с миром.
— Вы же один из нас, капитан Лукьен. Вы — лиириец. И я не верю, будто вы убили нашего короля, — полковник махнул рукой своей армии: солдаты согласно закивали. — Никто из них в это не верит. Вы же не принадлежите этому народу, капитан. Вы — наш.
Рана на спине страшно болела. Даже дыхание было затруднительным.
— Я… Я не могу, — прохрипел он. — Мое время вышло. Ступайте. И не возвращайтесь больше.
Выражение лица Тарка стало серьезным.
— Вы нужны нам, капитан. Нам нужен предводитель. Что с нами будет теперь?
Лукьен пытался ответить, но не мог. Боль охватила его, разливаясь по спине и распространяясь дальше. Мир вокруг начал вращаться, и последнее, что он слышал, был крик тревоги, который испустил полковник. Затем рыцарь упал, и наступила тьма.
60
Пламя Амараза не пришло в Гримхольд.
Полковник Тарк и его солдаты покинули каньон без Лукьена, взвалив бремя лидерства на плечи Тарка. Увидев, как упал Лукьен, они поняли, что им ничего больше не остается. Нечеловеков было слишком много, а они и так уже потеряли честь и совесть, следуя за своим безумным генералом. Тарк понял это в последние дни, но было уже поздно. Старый полковник сожалел, что жизнь прошла в служении Трагеру. Он сказал солдатам, что все они превратились в убийц — не то, что королевские гвардейцы во времена Лукьена. И за все злые деяния их, вероятно, постигнет кара. Многие королевские гвардейцы, в ком осталась хоть капля совести, подчинились приказу полковника Тарка и сдались. Но большинство — такие, как сержант Маррс, отказались вверить свою судьбу народу Гримхольда. Они просто покинули каньон.
В лице Миникин и ее народа Тарк встретил неожиданное милосердие. Его вместе с солдатами отправили в Джадор без оружия и в сопровождении посланников Гримхольда — дабы удостовериться, что джадори не причинят им вреда. Такова была воля Белоглазки, новой правительницы Джадора. Уступив просьбам Гилвина, она даровала лиирийцам жизнь, хотя они и убили ее отца и вырезали сотни ее соплеменников. Такого акта доброй воли Гилвин еще не видел, и это заставило его еще сильнее восхищаться Белоглазкой. Он знал, что это сделано лишь ради него.
А в Гримхольде Нечеловеки тихо наслаждались победой. Тихо — потому что Лукьен был тяжело ранен и находился при смерти. Он два дня оставался в постели, неподвижный, под присмотром Гилвина, Белоглазки и барона Гласса. Но смерть его была уже близка. Рыцарь потерял много крови, и рана начала гноиться. Миникин пыталась достучаться до его сознания, но оно было словно задернуто тучами и темно; жизнь еле теплилась в нем. Так что, несмотря на победу, над Гримхольдом тоже повисли тучи.
К концу третьего дня Гилвин потерял всякую надежду. Он обрел Белоглазку и новый дом, но его лучший друг умирал, а ему не пережить такую потерю. Он одиноко сидел в спальне, которую делил с Лукьеном, глядя на огонек свечи и предаваясь воспоминаниям. Он ужасно скучал по Фиггису. Будь старый библиотекарь здесь, он бы непременно утешил парня, но тот был мертв, как умерли все, кто был с ним в его прежней жизни. Как его мать. А теперь вот и Лукьен… Фарл принес еду, но она так и осталась нетронутой. Вокруг стояла мертвая тишина. Все нечеловеки перестали праздновать и радоваться, ибо их защитнику недолго осталось жить.
— Гилвин!
Юноша поднял глаза и увидел в дверях Белоглазку. Она ходила тихо, как будто призрак, и это всегда удивляло Гилвина. Он улыбнулся девушке.
— Прости, я не хотела тебе помешать. Но дверь была открыта, и я вошла. Барон Гласс сказал, что ты здесь. Почему ты не с Лукьеном?
— Что толку из этого? — взгляд Гилвина упал на тарелку с едой, и он отодвинул ее подальше. — Он умирает. Так сказала Миникин.
Белоглазка прошла через комнату и опустилась на колени рядом с юношей. Взяла его за руку.
— Тем более ты должен быть там, разве нет?
— Не могу. Не могу этого видеть. Смотреть, как он… — он еле удерживался от слез.
— Я бы все отдала за то, чтобы быть рядом с отцом в его последний час, Гилвин, — сказала Белоглазка. — У тебя есть такая возможность. Так воспользуйся же ею.
— Зачем? — вспыхнул Гилвин. Он отодвинулся от ее руки, не желая, чтобы его утешали. В нем бушевала злость. — Почему все должны умирать? Почему Миникин не спасет его? У нее же есть эти чертовы амулеты. Она может помочь ему в любой момент.
— И позволить ему жить, как ваша королева Кассандра? Узником, скрывающимся от собственного народа? Ты ведь знаешь: он бы этого не хотел, Гилвин. И только дух амулета может решать, кому носить их.
Гилвин не желал выслушивать логических рассуждений о магии Гримхольда. Лукьен умирает — вот единственно серьезный факт.
Миникин находилась в молитвенной комнате, общаясь с Амаразом. Она благодарила дух за то, что тот пощадил Гримхольд, объясняла, что была очень сердита на него и боялась за своих детей.
Амараз терпеливо выслушал ее.
Он был рад, что их союзничество будет продолжаться, но ее печаль он тоже ощущает. Лежащий на алтаре амулет пульсировал, выражая сочувствие. Миникин рассказала Амаразу о волнениях по поводу Лукьена и о своей вине в его неминуемой смерти.
Амараз слушал.
Хозяйка Гримхольда тщательно подбирала слова. Она хочет просить духа об одной великой услуге. Объяснила, как много сделал Лукьен для их спасения, как он сражался с лиирийцами, стараясь не допустить ни одной смерти. Он хороший человек, несмотря на все ошибки, и Амараз слушал, хотя вся история была ему знакома.
Наконец, дух амулета спросил смертную подругу, чего она хочет от него.
