Закончив осмотр, он отправился на поиски Джелены и нашел ее на корме. Она задумчиво смотрела в сторону Талистана. В лунном свете она была необыкновенно хороша, и Касрин ею залюбовался. Его восхищали ее горячность, ее воля. Для него она была не просто женщиной — она была королевой. Джелена посмотрела на идущего к ней Касрина и одарила его улыбкой. Он встал рядом с ней, облокотившись на фальшборт, и стал смотреть вместе с ней. Было тихо, и слышно было, как у бортов плещутся волны. Касрин подумал, что сейчас как раз подходящий момент поделиться с ней своим решением.
Но не успел он заговорить, как Джелена спросила:
— Что ты теперь будешь делать, Блэр?
— Ночь мы простоим на якоре, — ответил он. — Надо дать команде отдохнуть.
— Я не об этом. Бьяджио наверняка тебя ждет. Ему нужен, будет новый адмирал или хотя бы корабль, чтобы отвезти его обратно в Черный Город.
— Да, надо полагать.
— Ты сойдешь на берег, чтобы с ним встретиться? — Нет.
— Нет?!
Касрин повернулся к Джелене.
— Я заплатил свой долг Бьяджио, Джелена. Думаю, что я ему больше не нужен. Во главе флота он может поставить Гарка. И потом, я не уверен, что в Наре я буду в безопасности. Я ведь убил Никабара.
Джелена с надеждой посмотрела на него.
— И что же тогда? Что ты намерен делать? Касрин похлопал по фальшборту.
— Хороший корабль, правда? Он по-прежнему может плавать. Доберется до Лисса без проблем. — Взяв Джелену за руку, Касрин лукаво улыбнулся. — В конце концов, вам ведь надо еще многое показать мне на Лиссе, моя королева.
52
После боя Бьяджио вернулся в Замок Сохатого в сопровождении уцелевших в битве горцев.
Прежде чем вернуться в свои земли, Крэй Келлен и Вандра Грэйфин засвидетельствовали свое уважение Брине. Спустя полтора дня после их отъезда тишина в замке начала раздражать Бьяджио, и он понял, что ему тоже пора уезжать. После возвращения в замок он разговаривал с Бриной очень редко: она не хотела его видеть, и Бьяджио счел за благо дать ей время оправиться после потери. Но, собираясь покинуть замок, чтобы побывать в Арамуре и увидеться с Ричиусом Вэнтраном, он понял, что не сможет уехать, не попрощавшись с нею. Собрав седельные сумки и запасясь провизией, он сделал небольшой крюк по дороге к конюшням и зашел в розарий замка. Там, среди редких цветов, он обнаружил Брину: она рассеянно обрезала ветки вьющихся роз так, как он ее научил. Она не заметила его приближения — или если заметила, то решила не показывать виду. Брина изменилась к худшему. Смерть Редберна угасила ее жар, сменившийся безрадостной апатией. Бьяджио приостановился на краю сада, дожидаясь, чтобы она заговорила первой.
— Вы уезжаете, — сказала она, наконец.
Ее голос звучал совершенно невыразительно.
— Да.
— Тогда — прощайте. Желаю вам добраться до Нара без происшествий.
— Я не возвращаюсь в столицу, — сказал Бьяджио. — Пока — нет. Сначала я поеду в Арамур. Мне надо поговорить с Ричиусом Вэнтраном.
— Понятно, — отозвалась Брина, продолжая обрезать розы. — А почему вы решили, что он согласится с вами разговаривать? Вы по-прежнему его враг. Вы приказали убить его жену, и это не изменилось.
— Возможно, — согласился Бьяджио. — Но мне кажется, что Шакалу захочется примирения. — Он приблизился к ней на шаг. — А вам?
Девушка опустила садовые ножницы.
— Не просите, чтобы я вас простила, государь император. Не смогу. По крайней мере, пока.
Бьяджио посмотрел на ее руки. На ней по-прежнему было кольцо, которое он ей подарил. Ему это показалось обнадеживающим.
— Я хотел перед отъездом поблагодарить вас. Вы были ко мне очень добры. Вы помогли мне...
— В чем?
Бьяджио невесело улыбнулся.
— Снова обрести разум. Я не безумец, Брина. Надеюсь, что когда-нибудь вы это поймете.
Брина пожала плечами.
— Когда-нибудь.
— Я буду время от времени о вас справляться. Когда я вернусь в Черный Город, то отправлю в Высокогорье моих людей — проверить, что у вас все в порядке. Если вам что-то понадобится, вам достаточно только сказать.
— Вы очень добры. Спасибо вам.
— Нет, — возразил Бьяджио. Взяв руку с надетым на палец кольцом, он поцеловал ее. — Это вам спасибо, леди Брина.
Он повернулся, вышел из розария, оставив в нем печальную Брину, и начал долгий путь в Арамур.
Не сразу Ричиус почувствовал себя дома, но, в конце концов, он снова погрузился в знакомый ритм жизни. За время правления Элрада Лета замок почти не изменился, и на землях вокруг него все еще остался кое-кто из прежних обитателей. Сдавшимся талистанским солдатам Ричиус разрешил вернуться домой и открыл двери своего замка для всех желающих, провозгласив свое возвращение. Праведники Меча объехали весь Арамур с вестью об этом. После смерти Джала Роба они несколько сникли, но остались верными сторонниками Ричиуса и разнесли известия о его возвращении. Они помогли ему и в Ветровой бухте. Устроенная там каторга стала самым тяжелым впечатлением Ричиуса после возвращения. Освободив людей, он приказал сжечь лагерь.
Ричиус понимал, что восстановление Арамура потребует немалого времени, и он не был волшебником, чтобы ускорить этот процесс. Без Джала Роба и Алазариана он остался в одиночестве — по крайней мере, до приезда Дьяны. Ему очень нужны были Рикен и остальные Праведники. И его новые друзья оказались просто бесценным сокровищем. Им удалось навести порядок в собиравшихся к замку толпах и очистить страну от талистанцев. Сам Алазариан уехал с Пракстин-Таром, использовав армию военачальника как опору для собственного возвращения на родину. Теперь Талистану предстояло резко измениться, и никто не знал, к кому отойдет трон. Ричиус предположил, что решение об этом примет Бьяджио. Это было прерогативой императора.
На седьмой день после возвращения Ричиус ехал один через яблоневые сады, посещая ферму за фермой, навещая своих пострадавших подданных. Он уже побывал в доме Лоттсов, чтобы отдать дань уважения родителям Алейна. Теперь у них остался всего один сын, однако они великодушно не стали винить Ричиуса в своих потерях. Стоял прекрасный летний день, и Ричиус все утро провел в их доме, играя в мяч с Аллейном и вспоминая о его погибших братьях, Деле и Динадине. Ричиус поражался, насколько Алейн похож на них. Видно было, что из него вырастет настоящий мужчина.
Из дома Лоттсов Ричиус направился на юг, в сторону границы с Талистаном. Там он остановился на обочине полюбоваться яблоневыми садами и дать отдых утомленному коню. Деревья подарили ему тень, и, спрятавшись от солнца, он предался мечтам о Дьяне и Шани. Ему придется долго ждать их приезда, но это его не огорчало. За это время он успеет навести порядок в замке, а Арамур немного оправится. Ричиус не сомневался, что Арамур приветливо встретит свою новую королеву. Прислонившись к стволу дерева, он блаженно вздохнул.
Оторвав прутик от упавшей ветки, он зажал его в зубах — и тут заметил одинокого всадника, медленно направлявшегося в его сторону. Всадник ехал из Талистана, одет он был в черное, а на поясе у него висел меч. Он неспешно двигался вперед, не обращая внимания на жару, и его золотые волосы блестели на солнце. Подъехав ближе, всадник заметил под деревом Ричиуса.
— Бог мой! — проговорил Ричиус. — Быть того не может! Император Ренато Бьяджио выглядел удивительно скромно.
Без свиты рабов и пышного наряда он был похож на обычного усталого путника, одиноко едущего под жарким солнцем. Его зоркие глаза пристально смотрели на Ричиуса, но они больше не сияли сапфировым
