— Он — твой пленник, Кэлак. Ты можешь делать с ним все, что хочешь. — Триец открыл дверь и отошел, чтобы пропустить Ричиуса в комнату. — Мне войти с тобой? — спросил он.
— Нет, — ответил Ричиус. Он заглянул в спартанское помещение. Симон лежал на кровати, закрыв глаза. Услышав голос Ричиуса, он поднял голову. — Подожди здесь, — приказал Ричиус стражнику, а потом вошел в комнату, не закрывая двери. Симон сел на кровати, спустив ноги на пол.
— Что тебе надо? — недружелюбно спросил он.
— Есть разговор, — сказал Ричиус. — Мне надо кое-что тебе показать.
— Что?
— Пойдем со мной, — позвал Ричиус. — Пожалуйста.
— Вэнтран…
— Симон, пожалуйста. Сделай мне одолжение, ладно? Это важно.
Он не стал дожидаться, пока Симон встанет, а вышел из комнаты и двинулся по коридору. Как он и ожидал, Симон пошел следом, хотя и настороженно. Нарец крутил головой и осматривал коридор, ища западню, но когда он понял, что никакой ловушки ему не приготовили, он быстро догнал Ричиуса.
— Куда ты меня ведешь? — спросил он.
— Наружу. Я же сказал: мне надо кое-что тебе показать.
Коридор закончился другим коридором, точно таким же, а потом они оказались в главном зале Фалиндара — чудесном помещении с высоким сводом, в которое попадали все гости цитадели. Главные двери замка были открыты, как это было принято в хорошую погоду, и осеннее солнце лилось внутрь. Ричиус вышел наружу, обдумывая свой план. Этот план пришел к нему в мгновение отчаяния как озарение, но теперь Ричиус уже не был уверен в его разумности и надежности. Каждое утро Дьяна гуляла с Шани. Если на улице было тепло, как сегодня, они выходили играть во внутренний двор, и Дьяна читала вслух одну из книг Тарна. Если Ричиус рассчитал правильно, то сейчас они должны быть на прогулке.
— Вэнтран, — беспокойно спросил Симон, — что все это значит?
Ричиус предупреждающе поднял руку.
— Молчи. Сейчас сам все поймешь.
Симон недовольно заворчал, но перестал допытываться, что происходит, позволив Ричиусу провести его во двор. Как всегда, там толпились воины и рабочие, там ковали лошадей, и в укромных уголках шептались влюбленные. Ричиус прошел к краю двора, где было много зелени, а земля слегка уходила вниз, образуя склон. Его жена сидела с книгой в руках. Ричиус замедлил шаг, чтобы Симон увидел, куда они направляются. При виде Дьяны нарец присвистнул.
— Кто это? — спросил он зачарованно.
Ричиус ничего не ответил. Он подошел к Дьяне и дочери и указал на них обеих. Дьяна вздрогнула и подняла голову от книги.
— Симон, — с отчаянием проговорил Ричиус, — это моя жена, Дьяна. А эта маленькая девочка — Шани. Это наша дочь. Я хочу, чтобы ты посмотрел на них.
— Ричиус, что ты делаешь? — спросила Дьяна.
— Это моя семья, Симон, — продолжил Ричиус, не ответив ей. — Вот почему я здесь, почему я уехал из Нара и остался после того, как война закончилась. Посмотри на них. Разве они не прекрасны?
— Да, — прошептал Симон. — Да.
— Они для меня — все, — сказал Ричиус, и его голос дрогнул. — Я люблю их. Ты понимаешь, что это значит? Я люблю их, Симон.
— Что я должен сказать? — спросил Симон. Казалось, ему отчаянно хочется уйти. — Да, они — твоя семья. Я понимаю. Почему ты их мне показываешь?
— Потому что мне приходится тебе доверять, а я не хочу этого делать. Я хочу, чтобы ты видел, что ты уничтожишь, если причинишь им вред. Смотри!
Дьяна возмутилась:
— Ричиус, что происходит? О чем ты говоришь?
— Это нарец, о котором я вчера тебе рассказал, Дьяна, — ответил Ричиус. — Я считаю, что он — тот, кого послали меня убить. Или тебя, или Шани. Я хотел, чтобы он увидел вас обеих. Я хотел, чтобы он понял, почему я предал Аркуса и Бьяджио. Ты смотришь, Симон?
— Да, — серьезно ответил Симон. Он ссутулился, и весь его задор куда-то исчез. Он адресовал Дьяне невеселую улыбку. — Они прекрасны. Ты счастливец.
— Да. — Ричиус протянул Дьяне руку, и она неуверенно приняла ее, продолжая наблюдать за Симоном. — Бьяджио известно, как сильно я люблю эту женщину. Он может знать и о существовании Шани: я не знаю. Кто бы ты ни был, Симон Даркис, мне нужно твое слово. Люсилер уезжает на два дня, и он отказывается принимать решение насчет тебя. Он хочет, чтобы это я решил твою судьбу, а я не могу этого сделать. Я не знаю, кто ты.
— Ричиус, — спросила Дьяна, — о чем ты говоришь?
— Посмотри на них, Симон, — сказал Ричиус. — Запомни их лица. А потом дай мне обещание, что ты не причинишь им зла. Ты смотришь?
Симон ответил едва слышным шепотом:
— Да. Я смотрю.
— Тогда обещай мне. Пожалуйста.
— А если я дам тебе обещание, ты ему поверишь? — тихо спросил Симон.
— Мне придется, — ответил Ричиус. — У меня нет выбора. Я не могу держать тебя в плену, а тебе больше некуда идти. Если ты уйдешь из Фалиндара, ты умрешь от голода или замерзнешь зимой. Просто дай мне слово. Я умоляю тебя.
Симон переводил затравленный взгляд с Дьяны на Шани. Ричиусу показалось, что нарец находится где- то далеко, словно его мысли скользят по его жизни, сдувая пыль с прошлого.
— Я даю тебе слово, — сказал он. — Моя рука не причинит им зла. Я клянусь в этом.
— Еще раз, — потребовал Ричиус. — Поклянись еще раз, перед лицом Бога.
Симон перекрестился.
— Я клянусь в этом перед лицом Бога.
С этими словами Симон улыбнулся Дьяне — искренне, так что улыбка осветила все его лицо. А потом он повернулся и пошел прочь в глубину двора. Ричиус проводил его взглядом. Дьяна тянула его за руку, пытаясь усадить рядом с собой. Он апатично сел на землю, продолжая смотреть вслед уходящему Симону.
— Ричиус, — настоятельно спросила Дьяна, — что происходит?
— Толком не знаю, — мягко ответил Ричиус, по-прежнему не глядя на нее. — Но не тревожься. Кажется, ничего страшного нет.
11
Ангел Энли
В бесконечные осенние ночи одиноко было в Красной башне на Драконьем Клюве. Безжалостные океанские ветра хлестали по осыпающейся кладке, задували в щели и колебали пламя свечей. Солдат и мальчишки-слуги жались к кухням и очагам в поисках тепла. Здесь, на далеком севере, солнце лишь показывалось на небе и тут же пряталось обратно. И Красная башня была слишком велика для Лорлы. Ночью девочка спала одна, далеко от покоев герцога Энли, в крыле со скрипучими дверями, наводящими на мысль о привидениях, и суровыми сквозняками. Прячась под толстые одеяла, Лорла слушала мрачную музыку Драконьего Клюва и думала об этом замке, затерявшемся во времени.
С самого своего приезда она почти не видела хозяина башни. Он все время был очень занят. Поначалу Лорлу не угнетало одиночество, потому что долгий путь ее утомил, и ей предстояло исследовать весь замок. Ей предоставили право бывать почти повсюду, и она в полной мере воспользовалась добротой герцога, заключив вежливую дружбу с кухонной прислугой и конюхами и постепенно осваиваясь на новом месте. Красная башня совершенно не походила на замок герцога Локкена в Готе. Там все было светлым и предсказуемым. Тот город-крепость она полюбила. Однако жилище герцога Энли оказалось настоящим сокровищем: лабиринтом продуваемых туннелей и кривых коридоров, гигантских витражей, похожих на радуги, и бесконечных дверей, ведущих в заброшенные комнаты. Здесь можно было найти добычу древних войн: в подвалах громоздилось ржавое оружие и какие-то трофеи, пыльные чуланы были набиты одеждой и
