радостного возбуждения. — Мы все трое вернемся в Нар. Это будет великолепно!
— Мне бы этого хотелось, — сказала Эрис. — Танцевать в Черном дворце для всех правителей Нара. Я мечтала об этом с детства.
— Ты будешь танцевать для них, Эрис, и ты их покоришь. Правители Нара будут падать к твоим ногам. Твое имя прославится по всей империи. Я тебе это обещаю.
— И ты поженимся? Мы с Симоном?
У графа оборвалось сердце.
— Если ты этого хочешь. Я не возьму обратно слова, которое дал Симону Даркису, девочка. Ты будешь принадлежать ему, как только он выполнит мое поручение. Когда он вернется, вы можете пожениться. Сразу же, если ты этого захочешь.
— Захочу, Господин. Очень. Он мне дорог. А я — ему. — Она внезапно замолчала, осознав, что говорит, — Но, конечно, ему дорого очень многое. Ему дорого его служение вам. Он только об этом и говорит.
— Не сомневаюсь, — сухо отозвался граф. Эрис совсем не умела лгать. — Интересно, а насколько ты дорога Симону? Ты получила огромный дар, девочка. Все исполнители империи рады были бы продать свою душу за подобный талант. Что ты любишь сильнее?
Эрис недоуменно наморщила носик.
— Господин?
— Если бы тебе пришлось выбирать, каким был бы твой выбор?
— Но я никогда не смогла бы выбрать! — ответила девушка. — И то, и другое — это моя душа. Я люблю Симона всем сердцем. Но танец — это и есть я. Если бы я не могла танцевать, я стала бы ничем. Я умерла бы.
Умерла. Бьяджио задержался на этом слове. Он знал, каково бывает испытывать к чему-то подобную близость. Именно так он относился к Нару и даже к своему умершему императору. Только сейчас, по прошествии почти целого года, он начал оправляться после смерти Аркуса. Как это ни удивительно, он почувствовал радость за Эрис. У нее была цель в жизни — то, чего в последнее время были лишены очень многие жители Нара.
— Ты — мое главное сокровище, Эрис, — сказал он. — Но я отдаю тебя Симону, потому что он тоже мне дорог. Он уже много лет очень хорошо мне служит. Когда он вернется, ты будешь принадлежать ему. Он сможет дать тебе свободу, если захочет, а я буду только просить, чтобы ты приехала со мной в Нар и там выступала. И ты это сделаешь, правда?
— О да, Господин! — пообещала девушка. — С радостью.
— А Симон поедет с тобой, и мы трое будем жить в Черном городе. Может даже, в Черном дворце, а?
Однако это предложение не вызвало у Эрис улыбки.
— Если пожелаете, Господин.
Бьяджио вздохнул. Он устал и говорит глупые вещи. Он Симона не интересует, и это — чистая правда. Симон влюблен в это хрупкое существо, сидящее на полу, зеленоглазое, мягкогрудое, смертное. Когда они действительно вернутся в Нар — если вернутся, — Симон с Эрис расстанутся с ним и заведут свою семью, а Бьяджио останется один в Черном городе, и у него не будет ни жены, ни императора — некому будет его утешить.
Бьяджио снова осторожно протянул руку к девушке и погладил ее иссиня-черные волосы, наслаждаясь этим прикосновением. Эрис покорно склонила голову. Бьяджио ощущал ее страх, но не реагировал. Как бы ему того ни хотелось, он не уложит ее к себе в постель. Он человек слова, и он обещал ее другому.
Теперь она принадлежит Симону.
17
Призыв к оружию
Острый как бритва киль «Принца Лисса» разрезал волны к северу от Люсел-Лора. Через три недели пути от Нара корабль обогнул мыс Кес и под полными парусами несся к перешейку Таттерака. Был полдень, и видимость была прекрасная. Команда «Принца» собралась на баке, жадно глядя на цель своего плавания. Много дней подряд корабль жался к берегам Таттерака, прокладывая курс в холодных незнакомых водах. Люди устали, соскучились по дому и немного боялись, но вид цитадели наполнил их сердца радостью.
Командующий флотом Пракна посмотрел вверх на Фалиндар, и мир, знакомый ему раньше, уменьшился. В жизни адмиралу довелось видеть многое, бывать в самых разных местах — но ничто не подготовило его к этому зрелищу. Горный замок возвышался над местностью, поднимаясь к небу сверкающей аркой. Его белые шпили сияли, словно выложенные алмазной крошкой. Вершина цитадели была лестницей ангелов, а ее основание — огромным городом с конюшнями, садами и дворами. И все это было дерзновенно вырезано в склоне горы. Пракна почувствовал прилив возбуждения. Они добрались до цели!
— Он поразителен, — сказал Марус. — Ты был прав.
— Незабываем, — отозвался Пракна.
Командующий флотом видел крепость всего один раз, и то только издали в пасмурный день, но и тогда она представляла собой потрясающую картину.
— Надо бы дать сигнал, — предложил Марус. — Сообщить им, что мы приближаемся. Пракна рассмеялся:
— А ты думаешь, нас оттуда не заметили?
— Дело не в этом. Лисские корабли давно не заходили в трийские воды. Нам не следует приближаться скрытно.
— У нас же всего один корабль, Марус. И они опознают наши цвета как дружественные. — С этими словами он указал на флаг Лисса, полощущийся на ветру на мачте. — Нас ведь тоже не так легко забыть, знаешь ли.
Убежденный его ответом, Марус замолчал. «Принц» направился прямо к крепости, готовясь бросить якорь вблизи берега. Сам Пракна отплывет на берег на шлюпке, чтобы встретиться с Вэнтраном и тем другим, новым господином замка. Пракна попытался вспомнить его имя. Люсилер, кажется? Но Вэнтран, конечно, его помнит. И, словно прочтя мысли командующего, Марус задал ему вопрос:
— А что, если Вэнтрана здесь нет? Что тогда?
— Он здесь, — ответил Пракна. — Где еще ему быть?
— Это большая страна, Пракна. Он может быть где угодно.
Пракна не ответил, потому что ответа у него не было. У него была только надежда. Если Вэнтрана в Фалиндаре нет, они плыли сюда напрасно.
— Ты слишком много болтаешь, старина, — сказал Пракна Марусу.
— Возможно, — виновато согласился Марус. — Но даже если он здесь, как ты убедишь его плыть с нами? Ты и этого тоже мне не объяснил.
— Тебя сегодня прямо распирает от вопросов.
— Да. А почему тебя не распирает?
— Я не беспокоюсь, — ответил Пракна. — Убеждать Шакала сражаться против Нара — это все равно что убеждать воду течь. Не нужно делать никаких усилий.
— Это было давно, — возразил Марус. Помощник Прак-ны кивком указал на крепость. — Жизнь в таком великолепии может заставить человека изменить свои взгляды.
Пракна повернулся к твоему другу.
— Да неужели? И ты считаешь, что если бы ты жил во дворце, ты потерял бы желание мстить за Лисе, Марус?
— Конечно, нет!
Пракна больше ничего не стал говорить. Он был уверен, что Вэнтран присоединится к ним. Их всех направляли против Нара одни и те же чувства. Эти чувства заставляли их покидать дома и превращаться в пиратов. Вэнтран ничем от них не отличается. Как и все они, он знает, что такое утрата. При той встрече огонь утраты горел в его глазах, а этот огонь сам не гаснет. Пракна знал это по опыту. И Марус тоже.
— Мне и самому хочется встретиться с этим Вэнтраном, — сказал Марус. — Надеюсь, он придет на корабль. Я мог бы сказать жене, что видел его.
