преодолеть его; постараемся как-нибудь узнать, как он добыл себе ужин. Эй, друг Юсуф, вы здесь? К вам пришли опять ваши гости порадоваться вашему счастью!
— Что там опять? — ворчал Юсуф. — Хорошо же, вы узнаете следствие ваших посещений. Бегите или вы пропали! Я клялся Аллахом, что ноги вашей не будет в моем доме, клялся заколотить до смерти, если найду вас.
— О перл между людьми, океан смирения, встань и впусти нас! Такова наша судьба, и кто может противиться ей?
— Хорошо, — отвечал Юсуф, выходя с палкой на террасу, — если это судьба ваша, то все равно, не моя вина.
— Но, добрый Юсуф, — сказал халиф, — выслушайте нас. Теперь в последний раз просим мы, чтобы вы впустили нас. Мы клянемся в том пророком. Вы сердитесь; на нас, как будто мы чем-то вас обидели, и между тем все-таки должны согласиться, что все, что с первого взгляда казалось несчастием, впоследствии служило вам в пользу.
— И это правда, — отвечал Юсуф, — но, несмотря на то, благодаря вашим гибельным предложениям, я должен был с каждым днем менять занятия. Что буду я делать завтра?
— Ведь вы всегда надеетесь на Бога! — начал Джаффар. — Сверх того, мы вам обещаем ни слова не говорить об этом и в последний раз просим вашего гостеприимства.
— Ну, так и быть, — сказал Юсуф, который был уже очень пьян, — я отворяю вам двери в последний раз; не смею противиться судьбе.
Говоря так, он кое-как спустился по лестнице и впустил их.
Все было в необыкновенном изобилии. Юсуф пел, не обращая на них никакого внимания, наконец сказал:
— Муссульские собаки! Отчего же вы не спрашиваете меня, как я добился такого завидного счастья? Думаю, что вы умираете ог злости, но вы должны услышать все, и если осмелитесь уйти, не выслушав до конца, то я вас так угощу, что вы лучше бы согласились получить по пятисот ударов по пяткам.
— Послушны вам во всем, добрейший из мужей, — отвечал халиф.
После чего Юсуф рассказал им происшествия дня и заключил словами:
— Я — Юсуф, и моя надежда на Бога! Хочу жить и умереть в звании бельдара, назло халифу и его визирю. Чтоб они погибли!
Он выпил чарку водки и, уже чересчур напившись, мертвецки заснул.
Халиф и Джаффар потушили свечи, вышли из дома и достигли потаенных дверей сераля, крайне восхищенные проделками Юсуфа.
Юсуф, проснувшись на следующее утро, увидел, что уже довольно поздно; он оделся на скорую руку в лучшие платья, говоря про себя:
— Решено, я — бельдар и умру бельдаром.
Он тщательно расчесал бороду и придал ей воинственный вид. После чего надел свой деревянный меч и, не теряя времени, отправился во дворец, где и присоединился к очередным бельдарам, в надежде, что начальник их даст ему поручение, подобное вчерашнему.
Вскоре после того вошел в диван халиф и тотчас узнал Юсуфа в его наряде. Он заметил Джаффару:
— Видишь нашего Юсуфа? Наконец-то он у меня в руках! Но он не будет ничем обижен, если не уйдет от меня.
Был позван первый бельдар, который явился с обыкновенными поклонами.
— Сколько вас всего? — спросил халиф.
— Всего тридцать, властитель, из числа которых ежедневно десять находятся на службе.
— Я желаю видеть сегодняшних, — сказал халиф, — и хочу ознакомиться с каждым.
Первый бельдар низко поклонился, пришел к своим и сказал громко:
— Бельдары, властитель правоверных желает, чтобы все вы явились перед ним.
Они немедленно повиновались, и Юсуф был принужден идти с прочими. Он говорил про себя:
— Что бы это значило? Опять всегдашнее несчастье! Вчера я рассчитался с кади и расплатился ногами. Если придется рассчитываться с халифом, то я должен буду почитать себя счастливым, если вынесу отсюда свою голову на плечах.
Между тем халиф каждому предлагал несколько вопросов, пока не подошел к Юсуфу, который остался позади всех. Все его движения, его неловкость столь забавляли халифа и Джаффара, что они едва удерживались от смеха. Последний бельдар был опрошен и присоединился к другим; Юсуф стоял один- одинешенек. Он вертелся то в ту, то в другую сторону, взглядывал то на халифа, то на двери и думал, нельзя ли ему как-нибудь улизнуть, но видел, что это невозможно. Халиф три раза спрашивал его, кто он, но Юсуф был не в состоянии отвечать.
Первый бельдар толкнул его сзади, взглянул в лицо, но не узнал, однако подумал, что кто-нибудь из других начальников его недавно принял.
— Отвечай же халифу, ты, дубина! — сказал он Юсуф, толкнув его еще раз рукоятью своего ятагана; но язык у Юсуфа от страха прирос к гортани; он трясся и не отвечал ни слова. Халиф спросил еще раз:
— Как зовут тебя, твоего отца, сколько получаешь ты жалованья и каким образом поступил на службу?
— Вы говорите со мной, о халиф? — наконец пробормотал Юсуф.
— Да, — отвечал халиф серьезно.
Джаффар, стоявший подле своего властителя, воскликнул:
— Да, глупейший из бельдаров, отвечай скорей, или меч заставит тебя навеки замолчать!
Юсуф продолжал, как бы говоря с самим собой:
— Надеюсь, что в таком случае употреблю мой собственный. — После чего он отвечал 'на вопросы: — Да-да, это так, справедливо, как нельзя более, мой отец был бельдаром, и моя мать до него.
При этом бессмысленном ответе халиф и весь двор не могли удержаться от смеха, что несколько ободрило Юсуфа.
— Из этого видно, — сказал Гарун, — что ты бельдар и сын также бельдара и что ты получаешь ежегодно десять динарий и ежедневно пять фунтов мяса.
— Точно так, — отвечал Юсуф, — думаю, что так. Я — Юсуф, и моя надежда на Бога!
— Это хорошо. Итак, Юсуф, ступай с тремя другими бельдарамн в тюрьму и приведи сюда четырех разбойников, которые за разные преступления приговорены к смерти.
Тут Джаффар серьезно заметил халифу, что не лучше ли будет велеть привести их тюремщику; мнение было одобрено, и вскоре последний явился с четырьмя закованными преступниками, головы которых не были ничем покрыты. Халиф приказал бельдарам схватить каждому по одному, завязать им глаза, оголить шеи, обнажить мечи и ждать команды.
Бельдары с поклонами спешили исполнить приказания. Они поставили осужденных на колени, завязли глаза и нагнули им головы. В то время, когда бельдары делали эти приготовления, Юсуф был ни жив, ни мертв.
— Убежать теперь невозможно, — сказал он про себя. — Да будут прокляты муссульские купцы! Они сказали правду, что уже более не придут ко мне, потому что через несколько минут меня уже не будет в живых.
— А ты там, каналья, бельдар, не знаешь своих обязанностей? — воскликнул Джаффар. — Почему ты не готовишь преступника и не следуешь примеру своих товарищей?
Юсуф, принужденный повиноваться, схватил четвертого преступника, завязал ему глаза, обнажил шею и встал сзади, не вынимая, однако, своего меча.
— Плохо дело! — подумал Юсуф. — Через несколько минут все объяснится, увидят, что вместо клинка у меня кусок пальмового дерева, и голова моя слетит с плеч под общий смех. Но моя надежда на Бога, к шайтану всех муссульских купцов!
После чего он вынул из перевязи свой меч с ножнами и в таком виде поднял его на плечо.
Халифа, который не спускал с него глаз, это в особенности занимало.
— Бельдар! — воскликнул он — Почему ты не вынимаешь меча из ножен?
— Мой меч уж таков, — отвечал Юсуф, — что не смеет слишком долго блистать перед глазами
