народов произошло от различных животных; почему бы знающему магу и не повернуть этот процесс вспять?
– Тут что-то другое. – Джихад отхлебнула кофе. – Не просто регресс, а настоящая метаморфоза. Но дело не в этом: оказывается, эта инфернальная дамочка, его хозяйка, прибыла в Бэбилон в надежде отомстить похитителям. И это ей почти удалось!
– Ну, за старину Иннота я спокоен. Он у нас непотопляемый, проверено многократно. А вот Хлю…
– Слушай дальше! Дело в том, что ведьма схлестнулась-таки в поединке с нашим рыжим – и проиграла.
– А я что говорил!
– Но похоже, что на этот раз Иннот схалтурил. Понимаешь, кот сказал, что если бы ведьме настал каюк, то заклятие, удерживающее его в кошачьей шкуре, перестало бы действовать, и он постепенно вернулся бы в прежний облик. По его словам, старуха всё ещё жива и способна на всякие пакости. Вот об этом, собственно, я и хотела рассказать нашему другу. Кстати, ты не знаешь, где сейчас Хлю?
– Они вместе ездили на охоту. Иннот говорил, что он прибудет на этом новомодном суперлайнере.
– На «Махагонии»?! – ахнула Джихад.
– Ну да, а что?
– Так ты ещё не читал свежих газет? «Махагония» бесследно пропала!
– В самом деле?! Скверные новости! – нахмурился Громила. – Конечно, лайнер мог здорово пострадать во время вчерашнего тайфуна, однако я всё же надеюсь на лучшее. Проклятие! Надо бы сообщить об этом Инноту. Не годится бросать друзей в беде!
– Пошли. – Джихад одним глотком допила свой кофе и встала.
– Не торопись так. Мы договорились, что он сам зайдёт ко мне во второй половине дня. У него опять разгромили жильё, так что некоторое время он поживёт у меня.
– Отлично. Значит, я приду вечером; вернее, мы придём. Надеюсь, Фтяч составит мне компанию.
– Фтяч?
– Так зовут ведьминого кота. Я спросила его, почему он выбрал именно меня, и он сказал, что просто побаивался показаться на глаза Хлю или Инноту – всё-таки как-никак совсем недавно они были врагами.
– Подожди-ка, я не совсем понял: этот кот – он что? Сбежал от ведьмы или как?
– Он просто остался без хозяйки. Конечно, если бы он был обыкновенным зверьком, это не составило бы для него большой проблемы; но поскольку он – оборотень, он хочет как-то разрешить ситуацию. Как он мне признался, наилучшим вариантом ему представляется свести вместе ведьму и наших приятелей и посмотреть, кто кого.
– То есть нам он не союзник.
– Ну почему же. Он, конечно, преследует свою выгоду – он же кот, и вообще… но пока что наши цели совпадают.
Громила внезапно откинулся на спинку стула и расхохотался.
– Чем мы с тобой тут занимаемся! Сидим и на полном серьёзе обсуждаем мотивы кошачьего поведения!
Джихад улыбнулась:
– Да, со стороны, должно быть, забавно. Проводишь меня?
– Пошли.
Двухметровый обезьянец и стройная девица поднялись и неторопливо зашагали по улице. Чуть погодя компания из-за дальнего столика встала и, стараясь не привлекать к себе внимания, двинулась следом. Улицы в этот час уже были полны народу. Навстречу то и дело попадались донельзя экзотические личности – расчерченные узорами племенных шрамов, украшенные бусами и перьями всех цветов и оттенков, с продетыми в нос кольцами или палочками.
– Ты заметил, народу в Бэбилоне за последнее время прибыло? И как правило, все они – куки?
– Да, наводнения многих согнали с привычных мест, – кивнул Громила.
– На мэрию уже начинают давить, чтобы та хоть как-то ограничила поток мигрантов из Леса. Конечно, сейчас карнавал, а в это время всегда бывает наплыв разной публики; но на сей раз, по-моему, многие собираются остаться.
– Меня это не беспокоит, – махнул лапой гориллоид. – Биг Бэби переживёт ещё и не такое.
– Ты прав. Ну ладно, вот мы и пришли, – Джихад встала на цыпочки и чмокнула Громилу в нос. – Пока!
Звонко цокая каблучками, девушка скрылась в подъезде. Громила остановился перед газетным киоском, изучая свежую прессу. Рука его уже потянулась в карман шортов за мелочью, как вдруг некое шестое чувство, инстинкт каюкера подсказал ему об опасности. Громила начал было оборачиваться, но в этот миг ему на затылок опустилась массивная бейсбольная бита. Глухо охнув, гориллоид рухнул на четвереньки и уткнулся лицом в мостовую. Тяжелый ботинок пару раз пнул его под рёбра.
– Грязный обезьянец, будешь знать теперь, как лапать наших женщин! – раздался над ним ломающийся голос подростка; затем по тротуару глухо затопали поспешно удаляющиеся шаги.
Когда Громила, охая и осторожно ощупывая наливающуюся на затылке шишку, поднялся на ноги, поборников чистоты человеческой расы уже и след простыл.
– Укуси, ну почему бы тебе не выбрать какое-нибудь другое увлечение, – утомлённо сказал Вхутмас. Комната дочери напоминала некое батальное полотно: многочисленные наряды и головные уборы Доброй феи (розовые и белые, кружева и полевые цветы) явно сдавали позиции под напором чёрной как ночь кожи, усеянной шипами и заклёпками.
– Ах, папа, вы ни-че-гошеньки не понимаете! – глухо пробурчала Укусинда из-под одеяла.
Вхутмас сокрушённо вздохнул и ещё раз обозрел интерьер.
– Надеюсь, ты хорошо поняла меня относительно крыс, – на всякий случай повторил он. – Крысы в этом доме недопустимы. Абсолютно недопустимы. Я готов потакать прочим твоим чудачествам, но…
Со стороны кровати донёсся тяжкий стон. Неодобрительно покачивая головой, Вхутмас прикрыл дверь.
Укусинда высунула из-под одеяла руку и нащупала валяющуюся на полу коробку шоколадных конфет. Она не была вполне уверена, как шоколад сочетается с новым имиджем, однако расстаться с последней любимой привычкой оказалось выше её сил. В остальном Укусинда Вхутмас была образцовой ведьмой: чего стоила хотя бы выкрашенная в лиловый цвет нечёсаная шевелюра, фальшивая ярко-красная бородавка, налепляемая обычно на нос, и полуторакилограммовая связка амулетов на шее.
Бывшая Добрая фея вылезла из-под одеяла и потянулась. Оседлав помело, она первым делом с удовольствием наплевала на многочисленные жизненные принципы Добрых фей вроде соблюдения режима дня и необходимости чистить зубы после еды. В результате утро начиналось для Укусинды где-то за полдень. Встав с постели и съев в качестве лёгкой утренней зарядки ещё парочку шоколадных конфет, она принялась одеваться. Спустя десять минут окно особняка Вхутмасов распахнулось, и Укусинда чёрной кометой взвилась к небесам. Описав в воздухе крутую дугу, ведьма приземлилась за несколько километров от богатых кварталов, на берегу одного из многочисленных каналов. «Ого, как поднялась вода! Ещё немного – и начнёт выплёскиваться на улицы!» – отметила про себя Укусинда. Осторожно ступая среди луж, она пробиралась между низенькими домами, кое-где стоявшими вплотную к мутно-зелёной водной глади. Ароматы в воздухе витали просто убийственные. Сморщив нос, бывшая Добрая фея нагнулась и постучала кулаком в полуподвальное, донельзя замызганное окошко. Треснувшее стекло всё ещё жалобно дребезжало, когда обитатель трущобы выскочил на крыльцо и расплылся в жутковатой улыбке.
Был он неимоверно худ и как-то скособочен.
– Госпожа Укусинда, как я рад вас видеть, вы просто не поверите!
– Да нет, почему же, это очень заметно, Смочехвост, – усмехнулась Укусинда. – Теперь главное, чтобы и я не пожалела о том, что мне пришлось тебя повидать.
Названный Смочехвостом часто-часто заморгал:
– Надеюсь, я смогу вас порадовать. Идёмте же, скорее идёмте!
Внутри обиталище ведьминого знакомца производило гораздо лучшее впечатление, чем снаружи. Истоптанный многими поколениями пол был чисто выметен, окно закрывала ветхая, но опрятная кружевная
