ладно там какие-то сорок процентов голосов по деревням подтасовали, но все равно победил, а тут – на тебе, победу празднуют. Жалкий профсоюзно-партийный взяточник Гончарик, так называемый единый кандидат от демсил, хотел пилюлю ему подсунуть. Да им-то и денег никто на кампанию не дал. Еще не победили, а давай портфели делить – Гончарик Президент, а Домаш – премьер… Цирк на дроте! Домаш давай на Москву нести… Мол, нам дорога на Запад. Он сам хорошо знает, куда должна вести дорога, он этой дорогой и пойдет. Но Домашу откуда знать. Из Москвы они кукиш и получили. Как хохотал он в тот вечер, даже страшный мрак ночью не давил, отступил.
Спросил:
– Ну, что там, на площади?
– Все нормально, орут, празднуют…
– Нехай празднуют, орут.
– Два человека… В дымину пьяный поэт Некляев и главный редактор «Народной воли» Середич призывают идти на штурм резиденции. Никто не идет.
Он усмехнулся:
– Пускай бы пошли?!
Вспомнил поэта Некляева, вечно пьяного, заискивающего. Старательно ему он жопу лизал, в самолетах стишки читал, а потом проворовался, борцом стал, в эмиграцию сбежал, но тут же явился. Победы ждал. Пришел бы лучше, так и так, Александр Григорьевич, проблядовался, пропился, денег чуток взял, да и писал бы себе песенки да стишки. А тут на захват резиденции зовет…
В кабинет вошли Шейман и Коноплев.
– Результаты отличные, – сказал Шейман.
– А я будто бы без вас не знал, какие. Сейчас дело в другом. Думать надо, думать… Многое менять.
Он глянул на Шеймана:
– Тебя уже поменяли… В самое время, а так бы садить надо было. Доигрались со своими сценариями. Тоньше надо было убирать, тоньше…
– Мы работали тонко. Другие сдрейфили, а теперь на дачах отсиживаются.
– Разберемся со всеми. Иных далече, а иных… Время покажет.
– Тут информация свежая и достоверная, – сказал Шейман и запустил руку в папку.
– Информация типа той, что я на выборах победил?! – он захохотал.
Шейман замолчал, слегка надулся.
– Другая… Мясникович имел несколько тайных встреч с Мариничем. Искал, скотина, запасной вариант. И не только в Риге, о чем я докладывал вам. С ним встречался, с премьером Ермошиным. Договаривались.
Он встал из кресла и стал ходить по кабинету.
– Знаешь, куда засунь такую информацию?! Я это раньше тебя знал, службы работают. Вот, слава богу, забздели они и все провалилось. А если бы не забздели? Нас бы с тобой к эшафоту повели бы… Его вот, – он кивнул на Коноплева, – может бы, и пожалели… Политика дело такое. Убирать их надо, убирать… Сперва Мишку, но спокойно, все-таки в последний момент не подвел, а потом и Ермошина. Тоже спокойно. Время твоих решительных действий прошло, – он снова резко глянул на Шеймана. – Еще долго откручиваться и отговариваться.
– Кого на администрацию? Неужели Заметалина? – спросил Коноплев. Он спал и видел, когда горло мяснику перегрызет, как когда-то Синицыну.
– Нет, только не его. Пользу принес. И принесет. Но одни скандалы, чумная личность. Отморозок.
– А кого? – у Шеймана вытянулось горло.
– Ну и не тебя. Хотя вариант был бы железный. Урал Рамдракович сядет в соседний кабинет.
Тишина в кабинете.
– Вроде как мусульманин… А практически третий человек в стране.
– А ты кто? Такой фамилии, как Шейман, у белорусов не встречал, – жестко произнес Лукашенко. – А если серьезно… Человек он спокойный, честный, нескомпрометированный, в отличие от вас.
– Ну я-то, Александр Григорьевич, в парламенте за вас ору, пинки получаю…
Он глянул на Коноплева. Хлопнул рукой по столу:
– Я сейчас список всех твоих фирм дал, банк один назову. Молчи уж. И еще одно… Кто Мясниковича на спину положил, кто переиграл его вчистую? Мишка вертикаль подбирал, расставлял, чтобы в нужный момент лишить его власти. А Латыпов его самого от власти увел, «под колпак» взял. Видели, как все получилось? Как раз накануне выборов. Тончайшая работа! Команду свою подобрал, в душу ко всем залез. Как говорил один герой фильма, «Восток дело тонкое»…
– Восток дело тонкое, но и опасное. Как бы паренек не переиграл, – сказал Шейман. – Явная креатура Москвы. Полковник, гэбэшник, доктор наук… Бестия еще та! Дети в Америке учатся, жена в Москве живет…
Лукашенко рассмеялся:
– Так это ж креатура, как ты грамотно выразился, Москвы, а не Вашингтона. А моя жена не в Москве, а в Шклове живет. И ты свою отправь. Сам знаю с какими бабами барахтаешься. И детей в Америке учи. Только бы прок от всего был.
– Пускай идет на администрацию, – сказал Коноплев. – Человек надежный, авторитет у него есть… А не
