земли и стал проповедовать. Да и врачевать. Это даже похвально, – улыбнулся Липпин, что ему явно не шло.
– Я пришел из Черной земли в Рет, а полгода назад – сюда, – подтвердил Ис, кося краем глаза на окно – там снова усилился шум.
– Его изгнали из Рета! – шипел, как прижатая змея, жрец. – Что бы он ни говорил, он – уроженец Рета и подсуден нашим законам! А в Черной земле он много лет скрывался от гнева нашего храма.
– Наместник, здесь ошибка, если это ошибка, а не желание заставить меня отвечать за другого. Я слышал о том человеке, говорят, он даже похож на меня. Этим хочет воспользоваться Иф! – впервые Учитель назвал жреца не по титулу.
– Ты не ответил на мои вопросы.
– Охотно отвечу: я не люблю читать проповеди. Но если кто-нибудь доискивается истины и спрашивает меня, я отвечаю.
– Что мне истина, – уже другим, брезгливым тоном, прерывая Иса, повторился наместник, – еще раз ответь, призывал ли ты к бунту, объявлял ли себя царем и Мессией?
– Я уже говорил: в Мессию не верю, к царской должности отношусь без симпатии. А вот у верховного жреца есть причины подстрекать к бунту, – улыбнулся он шипящему, как масло на сковороде, Ифу, – ему до сих пор снятся серебряные подсвечники, увезенные из храма в столицу Империи!
Липпин жестом остановил Иса – слишком памятным было ограбление Храма:
– Хватит! Но люди бегут за тобой и орут: «Мессия»! И это смущает народ.
– За мной этих криков не было.
– Последнее. Где твои люди, ушедшие в пески?
– У меня нет никаких людей.
Липпин на минуту задумался.
– Верховный жрец, кликни своих из храмовой стражи, пусть уведут отступника и смутьяна – отдаю его в твои руки. И все, что ты с ним сделаешь, меня не касается.
Но наместник напрасно не посмотрел за окно – там снова шла свалка!
– Не подходить! – не слишком благообразно рявкнул Ис, отступая к окну. Он сбросил мешающий плащ и остался в кольчуге с короткими рукавами и длинным мечом с узким лезвием в правой руке – посох служил ему ножнами. А в левой оказались тяжелые ножны. Верховный жрец, получив ножнами по тощим ягодицам, отлетел от окна, куда он подскочил, пытаясь помешать Ису. А четверо храмовых стражей замерли у дверей – под их защиту отступил Липпин. Он, однако, не потерял головы и крикнул:
– Копейщиков – под окно!
Но было уже поздно. Трехметровая высота не испугала Учителя (он не успел еще отяжелеть и разучиться прыгать). Ис подцепил плащ и кинул его на улицу, потом прыгнул сам, пока храмовые стражи не решались подойти к окну, а снаружи они были оттеснены, и громыхающие медью имперские солдаты еще не успели помочь сторонникам верховного жреца.
– Вправо, за стены, в пески, пока не перекрыли ворота! – командовал Ис – он любил критические ситуации, в этих случаях соображал быстро, командовал четко. Насколько это лучше, чем всякие таинственные беседы с Мистическим душком! Здесь – кто кого!
На пыльных запутанных улочках потные имперские солдаты в тяжелом вооружении не поспевали за оборванным и легконогим воинством Учителя. К тому же сам Ис был в хорошей спортивной форме, и легкая кольчуга, невиданное новшество в этих краях, не обременяла его. Он не считал зазорным оторваться от противника таким способом. Даже коренастый Геф, не лучший бегун этой земли, легко уходил от имперских воинов. И только легковооруженная храмовая стража шла за ними впритык, пока Учитель с Гефом и Ртепом, выждав, когда основная масса преследователей поотстала, не обрушили на запыхавшихся противников три звенящих меча. Враг замешкался и, потеряв в стычке одно ухо, более прыти в погоне не проявлял.
А когда медноголовые имперские солдаты, захлебываясь потом и пылью, подбежали к городским воротам, по палящим пескам, за барханы, расходились в разные стороны заплывающие следы да смущенные храмовые стражи переминались у городской стены – здесь пески подступали вплотную к городу.
Имперский сотник оглядел это воинство и растер подошвой плевок. Ему, солдату, было противно смотреть на эту зажравшуюся и погрязшую в мздоимстве опору храма. Он построил своих солдат и повел их назад. Зрелище было внушительным. У Империи было чем держать покоренные земли. И приобретать новые. Но сейчас они возвращались ни с чем.
8
С момента, когда Ис выпрыгнул из окна, наместник Липпин не верил в успех погони – тяжелы в беге были его копейщики, а на храмовую стражу, одетую полегче – в кожаные нагрудники и легкие шлемы – он вообще не надеялся. Вот по части обысков и торговли изъятым это были истинные специалисты. Впрочем, Липпина устраивало, что этим занимаются не его люди. Хотя – и с его ведома!
Теперь Липпина интересовало все, связанное с Учителем:
– Обыскать дом Ртепа, дома его друзей. Сотню храмовых стражей на верблюдах – в погоню. С ними для устойчивости, на верблюдах же, два десятка имперских солдат. Гонца – в лагерь: две тысячи поднять по тревоге и ускоренным маршем направить сюда. Остальным восьми тысячам быть готовыми к выступлению. Ворота закрыть. Караулы усилить. Всех имперских солдат стянуть к резиденции. Все.
– Жрец, – Липпин повернулся от дежурного офицера к растерянному Ифу, – засылай лазутчиков. Ни ты, ни я, к нашему позору, не знаем его связей.
Иф встрепенулся и зашептался с объявившимися вдруг жрецами Некоторое время спустя, подобрав полы своих одеяний, они выскочили из покоев наместника.
Через час начались первые доклады.
