– Хорошо. Храмовое воинство подопру копьями, но штурмовать придется с одной стороны. Будь больше людей – хотя бы отвлекали с других сторон.
23
Рассвет выдался влажным – чувствовалось приближение сезона дождей. Туман еще лежал на траве, когда защитники крепости увидели приближающиеся к стенам большие тяжелые щиты, похожие на снятые с петель ворота, покрытые мокрыми шкурами. Вслед за ними медленно ползли на катках черные осадные башни: укрытые от камней и стрел, плотным строем шли имперские солдаты. Первый ряд прикрывался тусклою в раннем свете бронзой щитов, остальные несли щиты над головами, образуя огромную металлическую черепаху, непроницаемую для стрел. И, как только солнце осветило синеву гор, с осадных башен полетели в крепость камни из пращей и легких катапульт, а лучники засыпали стены стрелами. Казалось, над парапетом не поднять головы.
– Стрелкам – к амбразурам, над парапетом не выставляться. Баллистам – по осадным башням горшками с горючим студнем!
– Так, Куг. Штурм – здесь. Прикажи тем, что остались на других участках, не покидать своих мест, что бы здесь ни случилось. Сотню – в резерв. Понадобится – перебросим по внутренним переходам.
– Понял, действую!
Вспыхнули сразу две осадные башни. С них на головы находящихся внизу падали горящие пращники. Их откидывали щитами. Храмовые стражи выскочили с лестницами из-за своих огромных щитов – те тоже горели – и кинулись к стене, падая и поднимаясь на крутом скосе вала. За ними, обходя горящие башни, двигались имперские солдаты – размеренно, без крика, держа равнение. И сразу же по ним застучали тяжелые стрелы.
Храмовым стражам нужно было взбежать по откосу и приставить лестницы к стене. Они бежали, задыхаясь от крика, подпираемые копьями железных имперских солдат. Многие из храмовых стражей упали на склоне вала – густо летели стрелы, да и под самыми стенами все простреливалось из амбразур башен с двух сторон. А всего-то между башнями было около семидесяти метров! Оставшиеся в живых установили десяток лестниц и полезли наверх, прикрываясь круглыми щитами. Они падали с лестниц на следующих за ними, утыканные стрелами, словно поднявшие иглы дикобразы. А за ними, уже раскаленные солнцем, горели бронзою имперские щиты. Несколько храмовых стражей достигли верха стены, но там заработали мечи и секиры защитников и все, забравшиеся на стену, полетели вниз, увлекая за собой ползущих по лестницам. Тогда, обезумев от ужаса, оставшиеся в живых кинулись назад.
Наместник напрасно беспокоился за боевые порядки своих солдат – те даже не сбавили шага, раздвинув щитами невменяемую толпу. Остановились, прикрывшись Щитами, под стеной, подняли упавшие лестницы. Они тоже падали, хотя и реже, чем их легковооруженные предшественники, но тут же смыкались. Создавалось впечатление могучей неуязвимости этих воинов. Потом, поддержанные лучниками, стрелявшими из-за горящих щитов и башен, они дружно полезли на стену.
– Пора, – положил ладонь на плечо Куга Учитель.
Тот кивнул, надвинул шлем и застучал подошвами по ступеням – кинулся из башни на стену. Сразу же на головы и щиты имперских солдат полетели горшки с горючим студнем. Горшки лопались, и густая горящая масса расползалась по щитам, панцирям, шлемам. И не было от нее спасения. Горели лестницы. Но нападающих было много. Полсотни солдат все же ворвались на стену. Однако длинные мечи защитников их не подвели, как не подвели и доспехи. К тому же, зажатые с двух сторон на стене, имперские солдаты расстреливались сверху из обеих башен. Иса подмывало спуститься и помочь, но он понимал, что кому-то необходимо видеть бой в целом. Зато на стене, дорвавшись до драки, яростно рубился Куг. Рухнула, объятая пламенем, еще одна лестница, теперь на стене больше падало имперских солдат, чем поднималось. Упала последняя лестница. Догорали костры осадных башен, сгорели передвижные щиты. Ничто не укрывало теперь лучников, и они отошли к осадному палисаду. Оставшиеся внизу солдаты отступили сомкнутым строем, но их сотни уменьшились наполовину. А сотник, оставшийся на стене с последними пятью солдатами, оглянувшись, увидел отступающих, плюнул, отбросил бесполезный меч и приказал своим сдаться.
Внизу валялись тела. Особенно много под самыми стенами. Некоторые шевелились, пытались ползти. Тогда из бойниц вырывались стрелы, добивая раненых.
– Прекрати.
– Что? А… Ясно. Прекратить стрельбу! – заорал Куг, – Осатанели… Что с этими делать будем? – кивнул на пленников.
– В подвал башни.
– А знаешь, Учитель, что бы они с нами сделали, попадись мы им?
– Знаю, но, даже имея дело со зверем, нельзя уподобляться ему.
24
—Штурм отбит, – глядя на догорающие осадные башни, проговорил Липпин.
– Что же, мне, как десятнику, на стену лезть?
– Надо взять крепость, Гелл. И немедленно – они тоже измотаны, да и стрелы наши летели густо. Вряд ли их осталось более двухсот. Сколько участвовало в штурме?
– Тысяча, половина осталась под стенами; храмовые стражи почти все.
– Нужно штурмовать, Гелл.
– У меня в резерве пять сотен конников да восемьсот пеших осталось.
– Бросай всех. Конников – спешить.
– Мы оголим эту сторону крепости. Рискованно, наместник!
– Им и в голову не придет, что мы можем оголить палисады.
– У дороги на верхние пастбища топчется тысяча пеших и пятьсот конных!
– Мы теряем время. Да и неизвестно, сколько их на верхних пастбищах, а удар оттуда в тыл – это
