– Это тоже пропустите, вот отсюда, – Борис Африканович отчеркнул ногтем.
– «…в 11.55 главный энергетик с моего разрешения опробовал поле высокой защиты. Первое включение – кривая расчетная. При второй пробе в 12.00 в течение нескольких секунд у экипажа наблюдалось необычное состояние – род легкого обморока. Прекратилась связь. При включении обзорных экранов обнаружили абсолютно новый рисунок созвездий. Попытка сориентироваться относительно центрального светила нашей системы к успеху не привела, по причине отсутствия такового…» Это он Солнце, что ли, так обзывает? Ну и слог у твоих покорителей пространства! – не удержался Зерогов, они незаметно перешли на «ты».
– Переживем, читай дальше!
– «При наружном осмотре обнаружено утончение обшивки по всему активному поясу на 50%. Причина эффекта не установлена. Астронавигатор Петров-Степной высказал предположение о входе в одну из сопряженных пространственных точек. И о возможности обратного перехода при включении высокой защиты. Однако, если бы при переходе вновь произошло утончение активного пояса, гибель корабля была бы неизбежной. Подобный случай в литературе не упомянут и инструкцией не предусмотрен».
– Еще бы!
– «…Сориентировались в пространстве – находимся внутри системы, подобной Солнечной. Четвертая планета с атмосферой земного типа и даже с естественным спутником. Принял решение – сделать посадку и произвести ремонт корабля. Первый облет показал – соотношение воды и суши подобно земному. В общем похоже расположение материков. Наклон оси вращения – около 25’’. Период обращения вокруг центрального светила – 360 дней. Длина суток подобна земным. Все вычисления производил Петров- Степной.
При повторном облете обнаружена большая долина, окруженная горами. Большая часть ее покрыта травой и кустарником, южная часть – лесом. В центре – небольшое озеро, питаемое ручьем. Рядом с озером – кольцевая воронка диаметром 150 метров с шириной вала около десяти метров. Посадку решил произвести в воронку – в случае обитаемости планеты вал мог бы послужить естественным укреплением на время ремонта корабля.
Рядом с упомянутой долиной, диаметр которой около тридцати километров, имеется вторая, огражденная обрывистой грядой, с диаметром около полукилометра. При пролете над ней отмечались странные аномалии в показаниях приборов высокой защиты – что-то вроде самовключения на малом режиме. Сели, как намечалось, в кольцевую воронку. Взяты био – и химанализы атмосферы. Выход без скафандров возможен.
После посадки, вместе с астронавигатором Петровым-Степным, произвёл тщательный осмотр корпуса. Износ активного кольца подтвердился. Кроме того, оказались предельно изношенными трубы и воронки главного двигателя, хотя в работе он был всего четверо суток – очевидно, и в этом сказался не учтенный ранее эффект. Мнение мое, астронавигатора и главного энергетика – корабль в нерабочем состоянии. Обстановка доведена до экипажа и пассажиров. Подсчитаны запасы продовольствия – на полтора года.
Особо хочу отметить астронавигатора Петрова-Степного, подавшего мысль о возможности ремонта в этих условиях. Это предложение было поддержано геологом и металлургом экспедиции, после чего были выгружены землеройные «кроты», буровое и металлургическое оборудование, а также конденсаторы атмосферного электричества. Непосредственно под кораблем был пробурен колодец – вода в достаточном количестве встретилась на десятиметровой глубине. При дальнейшем бурении обнаружена нефть с большим содержанием в парах гелия – до 5%. Гелий добывали и хранили в сжиженном состоянии для сварочных нужд. Одновременно создали аварийный запас бензина и керосина в подземных помещениях – на случай выхода из строя обычных энергоисточников.
Добычу металла вели закрытым способом, одновременно, с помощью плазменных «кротов», создавая подземные помещения для работы». Боже мой, какие подробности!
– Не язви, Измаил Алексеевич, может быть, это не лишнее…
– «…Исследований, кроме связанных с ремонтом корабля, я не разрешил, дабы не распылять сил. Работали без выходных, по двенадцать часов в сутки. Петров-Степной работал больше – сверх всего он делал расчеты сопряженных точек для перехода. Черновики его прилагаю. Ремонтные работы продолжались около года.
Вся выплавленная порода распределялась по кольцевому валу, таким образом мы были избавлены от необходимости насыпать террикон и, одновременно, получили монолитную стену. Плазменными резаками сделали ее отвесной снаружи. В плане получился шестигранник.
В валу были оставлены ворота-туннель.
В день окончания работ проверялись системы – все находились на своих местах, кроме астронавигатора Петрова-Степного, который перед окончанием работ две ночи не спал – производил расчеты. Я разрешил ему дойти до озера, которое находилось от кольцевой воронки в ста метрах, да и местность там во все стороны отлично просматривалась. На следующий день предполагался пробный полет и беглый обзор планеты. Петров-Степной вышел из корабля и, как положено по уставу, захлопнул за собой люк. Примерно через десять минут, проверяя проводку, главный энергетик опробовал высокую защиту без подачи ее на активный пояс. Петров-Степной предупреждал о недопустимости подачи защиты на активный пояс – в этом случае, по его расчетам, при определенных условиях осуществляется эффект перехода. Однако питание на пояс и не подавалось. Он включился самопроизвольно, очевидно, сработали неизвестные нам силы. Опять наступило временное помрачение сознания, а после этого, когда были включены экраны, мы обнаружили себя в нашей системе. Восстановилась связь, хотя и не полностью. Утверждаю, действия главного энергетика были правильными, при запуске на холостой ход активный пояс не должен был включиться.
Командир «Арзамаса-2», капитан звездного плавания, Иванов И.Л.».
– Что на это скажешь, уважаемый товарищ академик?
– Что тягать главного энергетика не надо – вины его нет. Очевидно, при холостом включении образовался какой-то канал между кораблем и сопряженной точкой. Пока так. Я смотрел датчики. А для полного объяснения явления подождем Исидора – он действительно светлая голова.
– И пропадает в астронавигаторах?
– Судя по фотографии, он пропадает в несколько иной роли, но место ему у нас, в теоретическом центре.
– Уж не в доктора ли сразу? – подзадорил Парфенов.
– В этом ли дело, батенька! Сколько докторов новые рессоры к телегам изобретают! Здесь же – скачок.
