– Меньше чем на капитана не согласен….
В ту же ночь она обо всем узнала: увидела его портреты в журнале, у одного из своих клиентов. Ее отчаянию не было предела.
– Ты убил человека? Какой ужас! Ведь я же так тебя просила…
Он пробовал ее успокоить:
– Это произошло еще до того, как мы встретились. Она была безутешна.
– Ты меня не любишь, я это знаю… Но разве не могли бы мы просто быть вместе, пока б ты меня не полюбил?
– Так ведь и сейчас еще не поздно.
– Нет,– сказала она с упрямым отчаянием,– теперь это невозможно… Ты совершил убийство.
Он усмехнулся.
– Убежим – чего уж проще…
– Так чего же мы ждем?
– Пусть немного уляжется эта шумиха. Она топнула ногой.
– Говорят, на всех дорогах выставлены патрули… Можно подумать, до тебя никто никого не убивал…
Ох, эти газеты… Тайная война… Стараясь казаться спокойным, он сказал:
– Стоит мне захотеть, и я убегу…– Он дернул ее за волосы.– Ты еще не знаешь Саида Махрана! О нем все газеты трубят, а ты ему не веришь… Вот увидишь!.. Мы навсегда останемся вместе, и предсказание гадалки сбудется…
На следующую ночь, спасаясь от одиночества, он снова пошел в кофейню Тарзана узнать, нет ли новостей. На этот раз хозяин сам поспешил ему навстречу, увел подальше от дома в пустыню и смущенно сказал:
– Ты уж извини, да только и в кофейне у меня стало небезопасно…
Саид помрачнел.
– А я-то думал, все уже улеглось.
– Какое там! С каждым днем только хуже становится. Газеты подняли такую бучу. Тебе надо скрыться. Но только не вздумай сейчас бежать из Каира. Сайд разозлился:
– Можно подумать, газетам больше не о чем писать, как о Сайде Махране!
– Они столько трезвонили о твоих прежних похождениях, что власти заинтересовались тобой всерьез…– И уже в догонку сказал: – Если хочешь, можем встречаться, только где-нибудь подальше от кофейни.
И снова он вернулся в свою нору к Hyp, к своему одиночеству. И бесконечному ожиданию во мраке. Это Рауф, его рук дело. Все газеты уже забыли о тебе, и только «Захра» копается в твоем прошлом и подстрекает полицию. Сделали из тебя чуть Ли не героя. Думают, так скорее схватят. Да, Рауф Альван не успокоится, пока не увидит тебя на виселице. В его руках все – и закон, и полиция.
А ты? Весь смысл твоей жалкой жизни теперь в том, чтобы разделаться со своими врагами. Но Илеш Сидра сбежал неизвестно куда, а Рауф Альван укрылся в своем дворце за семью замками. Так какой смысл жить, если ты все еще не отомщен? Нет, ничто не помешает тебе покарать собак. Ничто!
И он сказал вслух:
– Нет, ты все-таки скажи мне, Рауф Альван, отчего время ухитряется так подло менять людей?
Студент-бунтарь. Нет, бунт в образе студента. Я сижу во дворе у ног отца, и до меня долетает твой уверенный голос и рождает незнакомое волнение в душе. Ты говоришь об эмирах и пашах, и, точно по волшебству, господа становятся ворами. А вот ты идешь в компании друзей по улице – все в широких галабеях, грызете тростник. И голос твой разносится по полю, и пальма склоняется тебе навстречу. И это замечательно, и даже у шейха Али Гунеди я не встречал ничего подобного. Вот каким ты был, Рауф. И только благодаря тебе отец отдал меня в школу. А когда я выдержал экзамены, не ты ли хохотал от радости и говорил отцу: «Ну что, видишь? А ты еще не хотел его учить! Да ты только посмотри, какие у него глаза! Такой далеко пойдет… » И это ты научил меня любить книги и говорил со мной как с равным. И я был среди тех, кто слушал тебя под пальмой, той самой, что стала свидетельницей моей любви. «Народ… Грабеж… Священный огонь… Богатство… Голод…. Попранная справедливость…» Когда тебя арестовали, ты поднялся в глазах моих до небес. А когда я впервые украл и ты за меня заступился, ты стал для меня божеством. В тот день ты вернул мне уважение к самому себе. Я помню, как ты сказал с грустью: «Одиночные кражи не имеют смысла, здесь нужен размах и организация». И с тех пор я не расставался с книгой и воровал. А ты выбирал для меня тех, кого стоило грабить. И грабежи принесли мне славу, и я почувствовал себя человеком. Я щедрой рукой раздавал деньги многим и, к сожалению. Илету Сидре тоже. Так неужели человек, живущий теперь в роскошной вилле, и Рауф Альван – одно лицо? Коварная змея, укрывшаяся за газетной шумихой. Значит, ты тоже хочешь моей смерти. Убить меня, как ты уже убил свою совесть. И как убил свое прошлое. Но, прежде чем умереть, я убью тебя сам. Ты – главный предатель. Как глупо погибнуть из-за того, что убил человека, которого даже в глаза не видел! Нет, чтобы жизнь имела смысл и смерть не была напрасной, я должен убить тебя. И пусть это будет последней вспышкой гнева против несправедливости жизни. Те, что лежат там, на кладбище, за окном, мне сочувствуют. А уж почему – предоставим шейху Али Гунеди ломать над этим голову…
…На рассвете дверь хлопнула – вернулась Hyp. Принесла жареного мяса, вина и кипу газет. Она казалась веселой и как будто совсем забыла свои вчерашние огорчения. С ее приходом мрак рассеялся, и захотелось жить и радоваться жизни: есть, пить, узнавать, что в мире нового. Он расцеловал ее, в первый раз без притворства. Если бы она вот так всегда была с ним рядом. Единственный человек, подаривший ему любовь перед смертью. Он откупорил бутылку, налил вина, выпил залпом и почувствовал, как внутри все обожгло.
Она внимательно поглядела в его усталое лицо.
– Почему ты не спал?
