металась по квартире: из комнаты на кухню, из кухни в ванную, выскакивала на лоджию бессмысленно смотрела минуту-другую на зловеще-кровавую физиономию луны. Оказываясь снова в комнате, Зоя старательно уклоняла взгляд, не смотрела на кровавый целлофановый ком, лежавший на письменном столе. Потом пересилила себя, спрятала мертвый мизинец мужа в пакет, отнесла и засунула зачем-то в морозильную камеру холодильника - рядом с говяжьими костями, двумя пачками масла и минтаем.
Так, теперь - думать, думать и думать. Сперва она загорелась было сразу звонить по 02, но тут же себя одернула: ишь, начиталась в юности Юлиана Семенова да насмотрелась сусально-сказочных 'Знатоков' по телевизору. Нет, на милицию надежды мало. Надо искать деньги. Где? Как?..
Чуть лишь забрезжил за окном равнодушный рассвет, план в общих чертах у Зои обрисовался. Первым делом она выскребла из сусеков все наличные. От получки с отпускными осталось тридцать тысяч да от старых запасов, от Игоревых отпускных, сохранилось пять тысчонок. Зоя выпотрошила даже сумку, с какой на огород ездили, но там уж и вовсе мелочь завалялась - меньше сотни.
В начале восьмого, когда мир вокруг стал оживать, Зоя, настроив себя, огрубив, торкнулась к соседям.
- Нина, прости, думай что хочешь - я потом, завтра все объясню... Короче, мне срочно, сейчас, нужны мои деньги. Срочно!
Нина, конечно, опешила, смертельно разобиделась, враз надулась, но, главное, поклялась родными своими часам к одиннадцати все двенадцать тысяч возвернуть, до единой копеечки.
Зоя дома сразу схватилась за телефон - не дай Бог, Валентина на дачу укатила уже. Но та, к счастью, еще только собиралась в поход. Звонку несколько удивилась: они с Зоей относились друг к дружке прохладно, на кафедре почти и не общались.
- Валентина Васильевна, - Зоя постаралась говорить помедовее и в то же время понезависимее, с достоинством, - вот какое дело... Я слышала, вы ищете подержанный портативный телевизор для дачи? Я как раз решила продать свой 'Сапфир': диагональ двадцати три сантиметра, показывает прекрасно. А нам он на кухне мешает, да и хватит пока одного 'Горизонта'.
Валентина, подлая, почуяв момент, начала ломаться, кобениться: хотелось бы цветной... да сейчас денег нет лишних... да сегодня некогда... Пришлось уговаривать, уламывать и в конце концов ублажить старуху: всего на пятьдесят тысяч согласиться. Более того, ей, Зое, самой же и пришлось переть телеящик, погрузив его в дорожную сумку, к покупательнице на квартиру. Благо, та жила через две улицы. Уже совершив сделку, у порога, Зоя с пылу-жару хотела еще и взаймы попросить у седовласой доцентши, но вовремя опомнилась, одернула себя, вернула в реальность.
В коридоре у дверей ее квартиры толклась Нина, терзала звонок. Вот заело человека, вот разобидело - раньше срока сейчас деньги швырнет. Было страшно некогда, нервы напряжены, но смотреть на поджатые губы соседки-товарки, на ее брызжущие обидой глаза тошно. Нина шагнула навстречу, протянула пачечку бумажек.
- Вот, забери свои деньги! Спасибочки за помощь!
Зоя обошла ее, открыла один замок, второй, третий. Распахнула дверь, убедительно попросила:
- Зайди.
Нина, задрав подбородок, подчинилась, переступила порог. Зоя скинула туфли, включила в прихожей оба светильника, сходила на кухню, принесла уже заледеневший сверточек, развернула перед носом Нины. Та вскрикнула, всплеснула руками - радужные сотенные и двухсотки посыпались на циновку.
- Это, Нина, - часть моего Игоря, - тихо, внешне бесстрастно пояснила Зоя. - Если к шести часам я не наберу полмиллиона - мне пришлют в посылке его голову... Вот так, милая. Так что уж прости меня за жадность.
Что? Как? Когда?.. Зоя вкратце рассказала. Нина даже побледнела, брызнула слезами.
- Ой, Зоенька, ой! Ужас-то!.. Стой, я щас...
Она крутнула замок, опрометью бросилась вон, через минуту ворвалась обратно, задыхаясь, сунула в руку Зое три тысячных билета.
- Вот! Я пятнадцать перехватила... Ничего, хлеб есть, картошка есть, вермишель - до получки дотянем.
Зоя было воспротивилась, но Нина снова принялась обижаться всерьез, теперь уже на то, что у нее последних денег не берут. Потом Нина захотела выспросить подробности, но Зоя растолковала: времени уже мало и денег еще мало - потом. Соседка, побожившись все удержать втайне, исчезла.
Итак, уже сто тысяч наскреблось. Теперь - следующий этап. Зоя вынула из серванта шкатулку с документами, отыскала сначала сберегательную книжку, затем два ваучера, которые, слава тебе Господи, благополучно долежали до сего дня вопреки теле- и радиовымогательствам всяких чековых сомнительных фондов. На счету имеется восемнадцать тысяч рубликов, да за каждый ваучер, говорят, уже по двадцать тысяч перекупщики выкладывают: итого - почти шестьдесят тысяч добавится.
Но действительность тут же разбила в пух и прах все расчеты непрактичной женщины. Сначала она ткнулась в запертые двери Сбербанка и узнала под старость лет, что сие финучреждение в воскресенье бастует. Плакали ее кровные денежки! На рынке тоже все пошло кувырком. Зоя вообще не любила базар - его грязь, вонь, толкотню, наглость и шум. Торговаться и вовсе не умела - торгаши подавляли ее своей напористостью, хапужестью, зычным голосом. При случае, если надо было купить, к примеру, лук-репку или, в сезон, арбуз, она пристраивалась к другим покупателям, вслушивалась в их диалоги с торговцами, узнавала цены и тогда уже, выбрав, почти молча покупала товар.
Вот и теперь она с полчаса, теряя драгоценное время, бродила по бурлящей площади городского торжища, не решаясь приступить к делу. На каждом шагу встречались дельцы обоего пола с табличками на груди или животе: 'Куплю ваучер, золото, валюту'. Но всё была такая публика, что подойти противно: грязные цыгане, плотные наглые кавказцы, лоснящиеся буйволы из местных с похмельными взглядами, замызганные бабенки с беззубыми ртами, размалеванные девки проститутского вида...
Наконец, у одного более-менее благообразного старичка с седенькой бородкой Зоя поинтересовалась: почем? Ответ поверг в уныние - шесть тысяч. Зоя метнулась к другому покупателю - женщине преклонных лет: шесть с половиной. Она сунулась было к одному бугаю в иностранной майке и шортах, но тот и вовсе огорошил: плати, тетя, сперва стольник за информацию о цене...
Целый час металась Зоя среди бедламной толпы, уже сама разгорячилась, разохотилась, вошла в роль продавца ваучеров и в конце концов сбыла свою и мужнину часть государственного имущества за восемнадцать тысяч деревянных. Вот и обогатилась - спасибо родному правительству, чтоб ему ни дна ни покрышки!
Было уже начало одиннадцатого. Пора приступать к третьему этапу добывания денег. Зоя побежала в барахольные ряды. Здесь на длинных прилавках и просто на земле теснились-громоздились товары всех видов, размеров, расцветок и степеней изношенности. От швейных иголок до мотоциклов, от новеньких импортных компьютеров до потрепанных детских пинеток. Зоя высматривала среди продавцов человека с хорошим лицом. Один мужчина, степенный, деревенского вида - в полосатой рубашке-косоворотке и кепке- шестиклинке - ей глянулся. Он продавал стиральную машину 'Малютку', трехрожковую люстру и голубой унитаз. Зоя приблизилась, спросила с заминкой, робко
- Простите, вам пылесос не нужен? Новый, в упаковке. Очень недорого...
- Нет, милая, не нуждаемся. Свое бы добро распродать до вечера.
Обескураженная Зоя отошла, призадумалась. Вдруг
- Зоя Михайловна!
Она вгляделась: ба! Ее студент, Ковалев - в этом году закончил. Она только-только у него экзамен принимала - фюнф поставила. Ну и ну! Ковалев стоял в торгашеском ряду, сверкая толстенными стеклами очков, предлагал на продажу всякую мелочь: видеокассеты, женские трусики-недельку, батарейки, жвачку и что-то маленькое в блестящих упаковках - чуть ли не презервативы. Зоя уж и вглядываться не стала.
- Зоя Михайловна, - поздоровавшись, сразу приступил к делу вчерашний студент, - у вас, вижу - проблемы?
- Д-да... - Зоя подумала, а почему бы и нет? А вдруг? - Видите ли... э-э-э... Яков, мне срочно надо продать новый пылесос, а я не знаю, как это делается
- Пылесос? Советский?
- Да, 'Ракета'... Но совершенно новый, в упаковке - последней модели.
