Пока руки младшего лейтенанта неловко, слюнявя каждую бумажку (у него была привычка при пересчете денег облизывать пальцы), перебирали купюры, пожилой автомобилист нажал на газ.
Из пункта В в пункт А...
Красная легковушка вильнула задом и устремилась с довольным рыком вперед по 'шоссе'. Неожиданно ей на встречу вынырнул 'джип' цвета хаки и, круто развернувшись, загородил ей дорогу.
Из 'джипа' выскочил человек среднего роста, также одетый в военную форму. Он был еще довольно молод - во всяком случае, для обладателя полковничьих погон и нашивок - имел правильные черты лица так называемого 'мужественного' типа, но не это являлось главным. Что-то в нем скрывалось такое, что даже бойкая беженка, полуоткрыв рот, так и не произнесла ни слова. Он не кричал, мало того, даже не сделал попытки с ними заговорить в одном взгляде этого человека было больше силы, чем у иного в речах, подкрепленных демонстрацией оружия.
Водитель легковушки сник и съежился, дежурные карантинного поста вытянулись по струнке с удлинившимися и окаменевшими лицами.
Полковник Хорт прошел мимо них и остановился перед младшим лейтенантом.
Красный автомобиль сделал круг и набирая скорость понесся в ту сторону, откуда приехал - позорно сбежал, будто его водитель испугался полковника сильнее, чем загадочной и жуткой эпидемии, поджидающей их в городе.
Младшему лейтенанту и остальным дежурным бежать было некуда. Незаметно выброшенная пачка денег глухо шмякнулась в пыль.
Наступила мертвая тишина, лишь затихающий шум мотора и кваканье лягушек позволяло себе ее нарушать, да и эти звуки, казалось, изо всех сил старались уменьшить собственную громкость, робея перед грозным начальником. Конечно, такое описание кто-то сочтет преувеличенным - но лишь тот, кто не встречался с хортом по жизни. Какими бы противоречивыми не выглядели свидетельства знавших его очевидцев, все они сходились в одном - этот человек обладал поистине загадочной особенностью влиять на окружающих, одним своим присутствием лишая многих силы воли и заставляя подчиняться. Любопытно, что даже телевидение не могло передать и сотой доли его непосредственного воздействия на окружающих, возникавшего при личных контактах. Все четверо стояли не живы, ни мертвы, пока взгляд полковника гулял по их лицам. Так Альбина обмирала под взглядом констриктора, и так кролики, если верить слухам, цепенеют перед удавом.
Полковник Хорст молчал, пока не поднялся легкий ветерок и несколько купюр не взлетели в воздух, увлекаемые его течением. Только тогда рот командира приоткрылся.
- Поднять и сдать в качестве вещественного доказательства, - спокойно и сдержанно проговорил он. - И имейте в виду - после сдачи дежурства вы будете арестованы.
Вновь наступила тишина.
Несколько пар дрожащих рук зашарили по пыли, подбирая бумажки. Ветер вырывал купюры и насмешливо вертя ими в воздухе, тащил в сторону трясины.
Полковник Хорт развернулся на каблуках и спокойно зашагал обратно к машине. Когда он проходил мимо двери будки, в ней снова ожил телефон.
- Снимите трубку, - бросил полковник через плечо, не считая нужным даже обернуться. Он знал, что его приказ будет выполнен, даже если подбирать 'вещественные доказательства' провинившимся придется в трясине.
В точности так же он знал, что вопреки их надеждам, он никого не простит.
Младший лейтенант суетливо, мелкими шажками заторопился к телефону. Через некоторое время можно стало услышать его запинающийся голос.
- Да, это мы... благодарим за предупреждение, сержант, но вы опоздали. Он уже был тут...
На другом конце провода сержант повесил трубку и с ненавистью посмотрел на телефонный аппарат. Через несколько секунд он набирал уже совершенно другой номер.
- Алло, объект 334-429?...
9
- Правительство обращается с просьбой к населению города не поддаваться панике, - вещал громкоговоритель, и голос диктора звучал глухо, задавлено и хрипло, словно кто-то из констрикторов успел наложить ему на горло свою безжалостную лапу. - В настоящий момент ведутся широкомасштабные действия, направленные на реализацию проекта обеспечения безопасности населения от эпидемии. Мы взываем к вашей дисциплинированности, и сознательности, господа...
- Быстро же они, - кивнул в сторону громкоговорителя 'тихий'. Альбина промолчала.
Они шли по белой полосе пустынной и широкой улицы, лишь изредка та или иная машина проносилась мимо, и тут же скрывалась с глаз - все обладатели колес, за редчайшим исключением, уже давно находились в пути, а иные уже в обратном. Так или иначе, центр города опустел один из первых и потому непривычно унылыми казались освещенные ярким, как рефлектор, солнцем разноцветные старинные дома: закрытые двери и окна придавали им вид нежилых.
- Быстро... 'тихий' огляделся по сторонам. Откуда-то из-за угла вынырнула человеческая фигура, но двигалась она настолько быстро, что можно было ее не опасаться. Спину торопливого человека украшал переполненный, явно тяжелый рюкзак, неровные стенки которого говорили о том, что внутри скорее всего находятся консервы. Так оно и было - в какой-то момент торопыга споткнулся, одна из лямок рюкзака треснула, и на асфальт посыпались огромные металлические таблетки банок.
Не успели 'тихий' и Альбина обогнуть его, как оттуда же выбежала груженная сумками женщина, затем появились и другие люди. Казалось, они спешили скрыться с добычей и притом - краденой, настолько воровато смотрелись движения большинства со стороны. Характерный шум в соседнем переулке свидетельствовал о том, что там собралась немалая толпа.
- Эвакуация будет проводиться организованно, в централизованном порядке, - подхватил речь громкоговорителя чей-то забытый на окне или выставленный туда нарочно радиоприемник. - Время сбора на эвакуационных пунктах будет объявлено дополнительно. При себе иметь...
- Нам туда, - тронула 'тихого' за руку девушка.
- Туда? - он недовольно на скучающую возле гастронома толпу. - А обойти никак нельзя? Там слишком много народу - это может быть опасно...
- Но я живу на этой улице, - виновато возразила Альбина. - Вон там, в конце.
'Тихий' поморщился, затем махнул рукой.
- Ладно... попробуем проскочить. Может, и повезет, - без особого энтузиазма произнес он.
В толпе дрались - это стало ясно уже на расстоянии по возбужденным крикам, гвоздиками вырывавшимися среди общего гула. Судя по разбитой витрине, вряд ли здесь шла речь о нормальной продаже - магазин грабили. Большинство участников этого дела проснулись утром обычными законопослушными людьми, да и потом иные из выживших удивлялись, что заставило их так поступать, но в этот момент все были охвачены одной мыслью - урвать свое и выжить.
Изо всех сил орудуя локтями, из толпы прорвалась на свободное пространство дородная баба - полусорванная в давке блузка приоткрыла посеревшие, застиранные лямки лифчика, но ей было не до того: в ее руках очутились вожделенные полные сумки, и щеки победительницы гордо пылали, как победное знамя - добилась!!! В тот же момент в ее сторону метнулась другая женщина, внешность которой можно бы было признать и интеллигентной, во всяком случае, ее одежда отличалась вкусом и скромностью, стянутые в узел на затылке волосы делали эту гражданку похожей на учительницу - если бы не горящие безумным огоньком глаза.
Она подскочила к несущей свою добычу бабе и с неожиданной ловкостью и злобой ударила ее по лицу.
Хозяйка сумки в первый момент опешила, ее водянистые круглые глаза глупо заморгали. 'Учительница', воровато оглянувшись, закусила нижнюю губу и так же резко дернула на себя одну из сумок. Это привело ее противницу в чувство - она не знала, как понимать затрещину, но затоне колебалась в том, что свое добро надо защищать. Завопив во весь голос что-то непонятное, она замахнулась второй рукой и вторая же сумка опустилась на плечо агрессорше, чтобы тут же вновь взмыть в воздух и завершить новый взмах ответным ударом по голове...
При виде этого 'тихий' вздрогнул, как если бы принял удар на себя.
- Да что же это делается... - услышал он сбивающийся шепот Альбины. Девушка смотрела несколько в
