улыбнулась навстречу незнакомцу.
Незнакомцу?
В следующую секунду она была немало поражена, узнав этого человека.
- Привет, - улыбнулся мужчина. - Рад тебя видеть...
- Привет... - глаза Шерил Энн раскрылись еще шире. - Кертис? Что ты здесь делаешь?
- Здравствуй, Шерил, - он обогнул капот и пошел ей навстречу. Понимаешь, я неожиданно освободился и решил заехать за тобой. Ты рада меня видеть?
- Конечно, - все еще удивляясь встрече, выкрикнула Шерил Энн, срываясь с места, чтобы как можно скорее оказаться в его объятиях, но почему-то вдруг в самую последнюю секунду ее охватила необъяснимая тревога.
Место, что ли, так влияло? Или что-то еще?
- Просто здорово, что я встретила тебя здесь! - последние слова ей самой показались фальшивыми.
Если человека уже сумел догнать страх, то о какой радости может идти речь? А Шерил Энн боялась. Боялась панически и безнадежно, словно почувствовала на себе прикосновение костлявой руки подкравшейся смерти...
28
'Какое жуткое место! - подумала Глория, озираясь по сторонам. - И все же в нем что-то есть... Оно впечатляет - это единственное, что можно утверждать наверняка'.
В самом деле, Мидиан именно ВПЕЧАТЛЯЛ. В нем была и прелесть всего старинного, свойственного всем древним городам, и кладбищенское философское молчание, одновременно пугающее и внушающее к себе почтение, и своеобразное достоинство, не говоря уже о мистическом привкусе, сквозящем буквально во всем.
Кроме того, это место было мечтой человека, которого Глория любила.
Из всего сказанного следует, что охвативший девушку трепет был совершенно естественной реакцией.
Глория шла теперь не спеша, оглядываясь по сторонам и стараясь проникнуться глубинным духом этих стен и улиц, нежилых - но не кажущихся брошенными. Временами ей чудилось, что она улавливает суть того, что тянуло Эрона сюда; временами же ее почти пугала враждебная отчужденность.
Одно было бесспорно: значительность Мидиана сложно было переоценить. Мидиан можно было понимать или не понимать, как любое гениальное творение, но не считаться с его существованием и влиянием на остальной мир было нельзя. Особенно двойственное и сложное впечатление производили на нее статуи: то и дело Глория ловила себя на том, что они напоминают ей живых, но окаменевших вдруг людей или существ. Разве не так выглядят реконструкции сожженных в Помпеях? Искаженные страхом лица, запрокинутые в отчаянии головы...
На некоторое время внимание Глории привлекла рука. Просто рука, серой глыбой торчащая из-под земли. Казалось, это задавленный камнями и глиной великан взывает о помощи - столько потаенного протеста и боли было скрыто в простом ее изгибе.
Гуляя по Мидиану, Глория совсем потеряла чувство времени: здесь шел совсем иной его отсчет.
Отсчет на века...
Шум, негромкий, но явно вызванный движением другого живого существа, заставил ее вздрогнуть. Он доносился из небольшого каменного тупичка, до которого пока не дотянулись зеленые лапы плюща.
Шум в мертвом городе!
Мурашки поползли у Глории по спине. Как, почему она не подумала о том, что здесь может быть небезопасно прогуливаться в одиночку? Разве вид этого места не предупреждал ее об этом?
'А тело, Глория? Исчезнувшее тело... Что если это твой Эрон скрывается здесь, пока правосудие еще не докопалось до истины?'
Эта мысль заставила ее шагнуть вперед, прежде чем другая мысль остудила ее порыв:
'А что если здесь враг? Чудовище?'
Наверное, Глория все же не выдержала и сбежала бы, но тут ее взгляд выхватил живое существо.
В первую секунду Глорию обдало жаром - любая неожиданная встреча, когда нервы напряжены до предела, способна вызвать такой эффект, тем более, что попавшееся ей на глаза существо выглядело невероятно уродливым и чуждым. И - жалким... Последнее она поняла уже со второго взгляда.
Существо лежало на боку, нелепо вытянув кривоватые худые лапы. Больше всего оно напоминало невероятно большеглазую лысую кошку или, скорее, гигантский кошачий эмбрион. В самом деле, его беспомощность казалась именно младенческой. Единственное, на что существо было способно, так это приподнять почти треугольную морду, большую часть которой занимали бессмысленно раскрытые глазищи, и беззвучно приоткрывать небольшой рот.
- Принеси ее! - услышала вдруг Глория женский голос, приказывающий и молящий одновременно.
- Что? - девушка огляделась, ища глазами собеседницу.
- Прошу тебя, принеси... Не бойся.
Она стояла на пороге, защищенная тенью. Глория сразу отметила, насколько выразительны были черты ее лица.
- Что это значит? - шагнула девушка навстречу незнакомке. Почему-то эта женщина внушала ей скорее страх, чем жалость.
- Принеси! - взмолилась та, с явным страданием глядя на корчащееся посреди солнцепека существо.
Глория пожала плечами и направилась к лысому котенку.
Животное страдало - в его огромных глазах девушка прочла боль, начавшую уже переходить в тупое безразличие. Боль, от которой устали настолько, что вся ее острота потерялась.
- Бедняжка... - Глория осторожно обняла обмякшее, пышущее жаром тело. - Не бойся меня... Лежи спокойно...
- Быстрее...
Кошка оказалась легкой - намного легче, чем Глория могла вообразить себе, глядя на нее со стороны.
- Не бойся, - продолжала упрашивать ее Глория, словно имела дело с ребенком.
- Прошу тебя, быстрее! - в голосе незнакомки все яснее проскальзывало нетерпение и беспокойство. - Умоляю, принеси ее ко мне, сюда!
- Но что это значит? - спросила Глория, делая шаг вперед. Она и в самом деле не понимала, почему ее собеседница не могла принести животное сама.
Мидиан играл в свои игры, правила которых посторонним не были понятны.
- Не обращай внимания, только дай ее мне! - шагнула навстречу женщина, все же не покидая тени. Когда Глория оказалась рядом, она буквально выхватила гигантского котенка у нее из рук и судорожно прижала к себе, чтобы тут же поспешить убраться внутрь домика, выглядевшего по местным меркам относительно целым.
- Теперь все будет в порядке, - проговорила она, наклоняясь к своему сокровищу.
- Она что, больна?
Глория тоже вошла в дом. Что ж, во всяком случае, теперь ей было у кого расспросить про Эрона. Тем более, что она, похоже, оказала здешней жительнице услугу, смысла которой, правда, понять пока не могла.
Тем временем с кошкой стало что-то происходить: лапы, морда, туловище изменялись на глазах. Втянулись в кожу, ужимаясь до характерного для человека размера, уши, уменьшились глаза...
- Она просто любит играть снаружи, - с нежностью глядя на загадочное существо, ответила женщина.
- Боже, кто это? - вскрикнула Глория, не отрывая взгляда от бывшей 'кошки'.
Она была готова поклясться, что нечто, бывшее всего секунду назад животным, превращалось в человека! Пока это был уродец с выступающими скулами, острыми ушами, заячьей губой и кожей, слишком плотно обтягивающей кости, но с каждой секундой уродство уходило. На только что лысой головке зарыжели симпатичные кудряшки, да и личико хорошело с каждой секундой.
- Она так любит играть, - удрученно продолжила объяснение женщина, что забывает обо всем... Она
