- Конечно.
Мы спустились вниз как раз к финальной сцене.
Дверь спальни резко распахнулась. Оттуда выскочила Тамара, закутанная в простыню и злая как мегера. Она взяла со столика сигарету, поднесла ее к губам, но тут же отшвырнула далеко в сторону.
- Шашлычок уже маринуется, - радостно сообщил я.
Тамара не ответила. Взрыв назревал.
Появился Лорен. Он пытался улыбаться, но это получалось скверно. Взяв сигарету, он долго чиркал зажигалкой.
- Друзья! - воскликнул я. - Не пора ли нам продолжить? Лорен, наливай! Он тяжко вздохнул:
- Что-то я сегодня не в форме...
- Надо меньше таскаться по бабам, если имеешь дело с порядочной женщиной! - сорвалась Тамара. - Тогда всегда будешь в форме!
Валя удивленно вскинула голову. Все еще поглощенная созерцанием сережек, она проглядела перемену в поведении приятелей.
- Это я-то таскаюсь?! - вспылил Лорен. - Да я уже полгода ни на кого другого не смотрю! Скоро совсем евнухом заделаюсь.
- Полгода?! - яростно выкрикнула Тамара. - Думаешь, не знаю, что ты регулярно трахаешься с Валькой?! За дурочку меня держите?!
- Тамара, как тебе не совестно... - сощурилась Валентина, великолепно разыгрывая искреннее возмущение.
- Заткнись, сучка!
- Ну, знаешь, милая... Придержала бы язычок. На самой клейма негде ставить.
Да-а... Блестящей получилась концовка. Я, признаться, и не надеялся на подобное. Как автор, я мысленно аплодировал себе.
- Твари! - бушевала Тамара, впадая в транс. - Они еще меня же упрекают, б...и! Да пошла ты подальше, любимая подруга! А ты, красавчик, хрен моржовый, займись, пока не поздно, своим стерженьком! Что-то он стал у тебя слишком мягким! И не вздумай мне больше звонить! - Она раздраженно пнула стул и опрометью бросилась к бассейну.
За одежкой, надо полагать.
- Лорен! - Я посмотрел на опозорившегося бонвивана. - Беги за ней, не дай Бог, утопится.
Мрачнее тучи, он проследовал за любовницей (бывшей?).
Валя подошла ко мне и легким движением взъерошила мои волосы.
- Тамара - истеричка. Да и фантазерка к тому же. Все, что она сказала о нас с Лореном, - выдумка. - Ее чистые глаза излучали трогательную невинность. - Завтра сама прибежит извиняться. Но мне ее заскоки уже осточертели. Знаешь, Вадик, а пусть они оба проваливают ко всем чертям со своей любовью! Хочешь, останусь на ночь? Дома будет скандал, но я останусь. Хочешь?
Нет, я уже не хотел. Я призвал биополе, возбудив у Валентины страстное желание позаботиться о несчастной подруге.
В комнату вновь ворвалась Тамара и решительно остановилась возле меня.
- Отвезите меня в город!
- Томочка, я бы с удовольствием, но дальше первого поста ГАИ мне не уехать.
Она едва не испепелила меня ненавидящим взглядом.
- Вы тут все заодно! - Ее губы прыгали. - Дай Бог, чтобы этот дом сгорел! Чтоб он провалился сквозь землю! Чтобы его разорвало!
Она круто развернулась на каблучках и быстро выбежала, громко хлопнув дверью.
- Валя! - Я пристально посмотрел на недавнюю партнершу. - Ее нельзя оставлять одну. Видишь, в каком она состоянии? Вот деньги на такси.
- Кажется, ты прав. - Она взяла деньги, горячо поцеловала меня в губы, затем сунула в руку бумажку: - Мой телефон. Позвони, когда захочешь.
- С удовольствием, милая.
Когда она вышла, я смял бумажку и бросил в пепельницу.
Лорен сидел будто пришибленный мешком.
- Не переживай, - философски изрек я. - Завтра помиритесь.
- Да при чем здесь Тамара! - воскликнул он. - Первый раз со мной такое, понимаешь?!
- Послушай, Лорен, не делай трагедии из пустяка.
- Хороши пустяки!
- Плюнь! Сейчас выпьем, закусим... Или вот что... Давай пригласим других дам? Попробуешь еще разок. Вдруг получится?
Он посмотрел на меня как на привидение, поднялся и вдоль стеночки скользнул к выходу.
- Старичок, теперь ты знаешь, где можно славно повеселиться, -напутствовал я его. - Приходи в любое время. Один или с девицами. Всегда рад тебя видеть.
Лорен вдруг сиганул, как заяц, в открытую дверь, а там его и след простыл.
Я вышел во двор и устроился на лавочке под разлапистыми соснами. Хорошо!
Калитка медленно открылась.
На кирпичную дорожку ступила румяная и полная благообразная старуха, этакая бабушка-сказочница, бабушка-няня, закутанная в три платка.
- Здравствуйте, Вадим Федорович! Мой дед передал, что вы велели прийти.
Ага, вот она какая, Фекла Матвеевна!
- Не велел, Фекла Матвеевна, а просил.
- Наверное, хотите, чтобы я приготовила ужин, - продолжала она, улыбаясь.
- Я хочу, Фекла Матвеевна, - ответил я, - чтобы вы посидели немножко рядом со мной и рассказали про моего дядюшку.
- Да уж не знаю, чего и рассказывать, - развела она руками, однако на скамеечку села. От нее пахло топленым молоком и свежим хлебом.
- Что он был за человек?
- Человек как человек. Приличный. Вежливый. Порядок в доме любил.
- Вы приходили убирать в башенке?
- Это на верхотуре? А как же! Там-то он и писал свои бумаги. Ночи напролет.
- Писал или печатал на машинке?
- Никаких машинок я у него не видала. Рукой он писал. Шариковой ручкой. А вот что да зачем - врать не буду. Свои бумаги он всегда держал под замком. Ничего на столе не оставлял. А хоть бы и оставлял - мне без разницы. Я его каракули еле-еле разбирала. Да и сама не шибко грамотная.
- Про какие каракули вы говорите?
- Ну как же... Он сидел в своей башенке когда до шести утра, когда до семи, а после укладывался на боковую. А мне, значит, оставлял записку, что приготовить на обед да что по дому сделать. Вот и гадала иной раз по целому часу, что он там такое написал: то ли винегрет просит, то ли виноград. А перепутаешь, он сердится. А разве я виноватая? Сколько раз просила: 'Юрий Михайлович, да напиши ты разборчивей, я и не напутаю'. А он: 'Ладно, ладно'. А сам - опять по-старому. Нет, хороший человек был ваш дядюшка, грех жаловаться, вот только почерк имел совсем скверный.
- У вас остались эти записки?
- Зачем они мне? - простодушно удивилась она. - Прочитаю - да в печку. Не люблю, когда в доме собирается сор. - Тут она снова посмотрела на меня: -Так приготовить вам ужин?
У меня вдруг разыгрался аппетит.
- А не состряпаете ли пельмени, а, Фекла Матвеевна?
- Это можно, - покладисто кивнула она. - Пельмени у меня как раз фирменное блюдо. Ваш дядюшка уважал их без памяти. Бывало, по две сотни за раз откушает. Вам какие - сибирские, уральские? С маслицем, с уксусом? Или, может, обожаете со сметанкой?
- На ваше усмотрение, Фекла Матвеевна.
