задумчиво смотрел в окно.
И тут меня посетила забавная идея. Я вырвал из тетради листок и написал: 'Спорим, что через десять минут профессор снимет ермолку?'
Записка поплыла по рядам и достигла адресатов - Виталия и Олега. Задал же я им задачку!
Выждав положенный срок, я сосредоточился на Ермолине.
Профессор как раз стоял спиной к аудитории, вычерчивая на доске очередную проекцию. Вот его левая рука потянулась к затылку и...
Эффект был потрясающим! Голова профессора оказалась совершенно гладкой. Как колено. И - никакой раны.
Вся аудитория ахнула как один человек. По-моему, даже стекла в окнах задребезжали.
Ермолин надел тюбетейку и недоуменно обернулся:
- Что случилось, друзья? Я ошибся?
Ответом было гробовое молчание. Рухнула студенческая легенда, десятилетиями любовно передаваемая из поколения в поколение.
После лекций я направился в общежитие. Надо бы забрать кое-какие вещи, главным образом рукописи, которые хранились в тумбочке.
Кроме того, поскольку весть о моем наследстве распространилась широко, не помешает помянуть моего любимого дядюшку. Пусть ребята видят, что я остаюсь славным малым, своим в доску.
Вот и она, моя 521-я комната.
Тут же нашлись добровольные гонцы, резво побежавшие по магазинам.
Вскоре скромный товарищеский обед перерос в грандиозный ужин, а далее -в ночной кутеж. Набилась полная комната. Про дядю забыли быстро. Гонцы только и успевали сновать до магазина и обратно.
Напился я в стельку.
Позже мне рассказывали, что, спустившись на третий этаж, я долго колотил в дверь Жанны, выкрикивая: 'Жанна! Выходи за меня замуж! Выходи, Ж-ж-жанна! Поедем в Ж-ж-жердяевку!'
К счастью или несчастью, она не ночевала в общежитии.
А вот мне стоило бы немедленно завалиться спать. Но я решил ехать домой - и баста!
После долгих уговоров меня шумной гурьбой проводили до машины.
Мотор послушно завелся. Ну, поехали! Чего мне опасаться? Инспектора ГАИ? Да я в секунду внушу ему, что не пил ни капли.
В этот поздний час шоссе было абсолютно свободно, я гнал и гнал. Но когда на одном из поворотов машину занесло и она промчалась впритирку с дубом-великаном, мне оставалось только поблагодарить судьбу. Для водителей существуют и другие неприятности, кроме инспекторов ГАИ. Дереву не внушишь, что ты не пил.
Мне хватило ума снизить скорость. До дому добрался благополучно, однако поставить машину в гараж уже не оставалось сил. Ну и хрен с ней! Украдут -куплю другую, еще лучше.
Ввалившись в темную прихожую, я потянулся к выключателю, но тут мои ноздри наполнились едкой массой. Сознание помрачилось, я провалился в бездну.
* * *
Где-то далеко-далеко, за тысячью закрытых дверей, чуть слышно звонил колокол. Затем двери - с дальнего конца - начали распахиваться все стремительней. И вот невыносимой силы звук, способный разорвать барабанные перепонки, накрыл меня своими чудовищными волнами.
Я слабо вскрикнул и... очнулся. Стояла полная тишина.
Было ощущение, что я нахожусь в какой-то тесной и темной норе со спертым воздухом.
Некоторое время я лежал неподвижно, пытаясь собраться с мыслями.
Мы здорово поддали в 521-й... До дому я добрался... Вошел в квартиру... Кажется, свалился в прихожей... Но почему такой кромешный мрак? Надо включить свет...
Я попытался встать, но не тут-то было.
Внезапно мне открылась страшная истина: мои руки и ноги привязаны - по отдельности - к каким-то опорам, на глазах - плотная повязка, наползшая краем на губы, отчего и дышится так трудно.
А может, я все еще сплю и меня душат пьяные кошмары?
Раздался отвратительный скрежет, будто по струнам провели рашпилем.
Чей-то голос произнес:
- Кажись, очухался... Второй:
- Приведи в норму.
В следующую секунду на меня обрушилась ледяная Ниагара.
- Ну что, баламут, теперь ты убедился, каково шутить с почтенными людьми? - раздался рядом громовой голос. Очень знакомый. Где-то я его слышал. И совсем недавно. Но где?
Однако зачем гадать? Кем бы ни был этот человек, сейчас я пошлю ему мысленный приказ наклониться, снять с моих глаз эту дурацкую повязку и освободить от пут.
Вот сейчас он подчинится, сейчас... Но вместо этого мой невидимый враг торжествующе продолжал:
- Когда машина с моими парнями долбанулась в тумбу, я раскусил тебя окончательно. Я на все сто понял, кто ты таков. Ты - гипнотизер! Честно говоря, никогда не верил в эти штучки, но теперь вижу, что зря.
Китель! Это Китель! Мне мгновенно вспомнились предостережения Алины. Этот человек оказался гораздо опаснее, чем я предполагал. Но что творится с моим биополем?! Лихорадочно я принялся посылать новые сигналы.
'Сними повязку! Отвяжи! Упади на колени! Моли о пощаде!'
Но он продолжал:
- Ты оказался большим пронырой. Я тебя недооценил, признаю. Но на всякий хитрый болт есть своя гайка. И уж я закручу ее до упора, не сомневайся.
Биополе не действовало! Я лишился чудесного дара!
Но почему, почему?!
Мне вспомнились жуткие истории о том, на какую мучительную смерть обрекают бандиты провинившихся, и, не стану кривить душой, я готов был обмочиться.
- Однако тебе повезло, приятель. Жизнь столкнула тебя с умным человеком. Цени и помни! Будь я примитивным дегенератом, вроде Макса, давно бы велел своим ребятам для начала выколоть твои паршивые гляделки, вот и конец гипнозу, ха-ха-ха! Что-то не приходилось слышать о слепых гипнотизерах. Но я даю тебе шанс выкрутиться. Я готов забыть об обиде при условии, что ты будешь работать на меня.
Я не понимал смысл слов. Мысли были об одном: биополе не действует, я в руках гнусной шайки!
- Чего молчишь?! - взревел вдруг Китель. - Я не собираюсь с тобой цацкаться! Макс!
Макс? Тот самый, чью машину я направил на тумбу? Усатый крепыш, избивший Алину, переполненный ненавистью ко мне...
Грубая рука схватила меня...
Я закричал от острой боли. Кажется, эта двуногая тварь отрезала мне ухо. Я чувствовал, как по шее стекает теплая струйка крови.
- Эге, а ты, оказывается, слабак, - как бы удивляясь, хмыкнул Китель. -Чего орать-то по пустякам? Подумаешь, отрезали тебе мочку. Да и то не всю. Так, кусочек... Никто и не заметит, а до свадьбы заживет. Зато теперь ты должен понять, что имеешь дело с серьезными людьми. И если тебя спрашивают, нужно вежливо отвечать. Макс, залепи ранку!
Мною овладело позорное желание молить его о пощаде, пасть на колени, целовать его руки, ботинки... Боясь еще пуще разозлить этого страшного человека, я пробормотал:
- Мне надо подумать... Я устал... Ухо горело.
- Ладно, я человек покладистый, - неожиданно возвестил Китель. - Когда меня просят по-хорошему, всегда иду на уступки. Похоже, тебе, приятель, и вправду надо малость оклематься. Ну-ка, Макс, влей в него для бодрости глоток. Да смотри, чтобы не захлебнулся. Так, хорошо... Думай, приятель! Но не воображай, что тебе удастся провести нас. Я разных хитрецов перевидал на веку немало. Потому все предусмотрел. Для
