она была не мастер, хотя выслушала их за свою шальную жизнь великое множество.
- Почему же - были? - удивился я. - Разве только что ты не обещала мне ночь любви?
- Обещала, - ответила она с легкой досадой, будто начиная догадываться, что дело не клеится. - И ты ее получишь, если перестанешь тянуть кота за хвост.
- Но ты же сама просила не торопиться, - упорствовал я.
- Всего должно быть в меру, котик. Пей же!
- За нас! - Я поднес бокал к губам и тут же поставил его на столик, заметив, как хищно блеснули ее глаза.
- Почему ты не пьешь? - Она явно теряла выдержку. - Разве не знаешь, что после тоста нельзя ставить обратно. Плохая примета.
- Извини, дорогая, что-то сердце кольнуло. Я, пожалуй, выйду на свежий воздух.
- Выпей, вот и полегчает. - Она была готова влить в меня эту гадость силой. Если бы могла.
- Погоди минутку.
- Да куда же ты пойдешь? Там такое творится!
- Ничего, я постою на крылечке. А ты пока накинь халатик, по-моему, похолодало.
Она едва не запустила в меня бутылкой, но сдержалась, приняв, видимо, мою игру за чистую монету.
На улице и вправду творилось что-то невообразимое. Деревья сердито скрипели, как некстати разбуженные великаны. Где-то гремела плохо прилаженная железная крыша. С соседнего дома сорвало несколько черепиц. Я понятия не имел, кто живет за этими толстыми стенами. Престижный квартал! Здесь не принято делиться радостями и заботами. Никто не вмешивался в дела соседа, даже если тот лез в петлю. Полный суверенитет!
Я оглядел двор, прикидывая, где же он прячется. В доме? В одной из ее потайных спален? Не исключено. Но вовсе не обязательно. Мое внимание привлекли незапертые ворота гаража, построенного Алиной в расчете на три автомобиля. Аппетиты у нее отменные. Такая не пропадет. Если только не свернет себе шею.
Воспользовавшись разгулом стихии, я не таясь подошел к гаражу и потянул створку на себя.
- Алина, ты? - донесся из темноты знакомый голос.
Что ж, пора призвать на помощь биополе. Не то запросто можно получить монтировкой по кумполу. Поняв, что разоблачены, они в порыве отчаяния могут пойти на что угодно.
Я послал Федору мысленную команду выйти наружу и покаяться. Тут же внутри грохнулась какая-то канистра, затем из мрака появился мой лучший друг, вынашивавший планы спроваживания меня на тот свет.
- Привет! - сказал он, неловко усмехаясь. - А я думал, ты уже покойник. Но раз так, я очень, очень рад.
Я заглянул ему в глаза. В них была покорность судьбе, но не страх и не раскаяние.
- Федор, почему ты решился на это? Чем я тебя обидел?
- Стоит ли об этом толковать, Вадим?
- Стоит. Еще как стоит! Ведь я считал тебя единственным другом.
- Твоя беда, Вадим, в том, что ты только требуешь - дружбы, любви, участия, а сам ничего не даешь взамен.
- Это неправда! Разве я мало сделал тебе добра?
- Ты его для себя делал.
- Даже если так, это не повод, чтобы убивать меня как бешеного пса! -заорал я, чувствуя, как из моих глаз текут слезы.
- Я раскаиваюсь, Вадим. И прошу только об одном: прости ее.
- А о себе ты не просишь?
- Я проиграл. Твой шах и мат.
- Но это же она тебя подбила, я знаю!
- Она потрясающая женщина, Вадим. Я был счастлив с ней. Но она немножко ведьма. Я не устоял перед искушением. Я должен был отговорить ее, но не устоял сам. За это прости. Если можешь.
- Вы давно вместе?
- Разреши не отвечать на этот вопрос.
- Она тебя любит?
- Если то, что было, - не любовь, тогда я не знаю, что называют этим словом.
- Федька, какой же ты дурак! Она и тебе точно так же наставила бы рога. Или вообще отшвырнула бы, как использованный презерватив.
- Не говори пошлостей, Вадим.
- Ладно, пошли в дом. Нечего тебе сидеть в темном гараже. Надеюсь, не откажешься выпить за мое чудесное спасение?
- С удовольствием, Вадим. Я действительно рад, как ни странно это звучит.
- Вот и хорошо.
- А погода-то расшалилась... - задумчиво проговорил он.
- Если бы только погода, - парировал я.
Алина все так же сидела на диване. У нее был вид затравленной, но сохранившей силы тигрицы.
При появлении Федора она попыталась вскочить, но я и ей послал сигнал. (К тому периоду я научился более виртуозно владеть своим даром и умел держать под контролем одновременно двух-трех человек.)
- Дорогая, посмотри, какой приятный сюрприз! - воскликнул я. - Не убоясь скверной погоды, наш друг решил навестить нас. Выпьем же за верную дружбу и любовь! Но сначала очень прошу надеть что-нибудь на себя. И хорошенько запомни на будущее: даже перед самыми близкими друзьями дома ты должна представать только в одежде.
Она молча выполнила мое распоряжение, набросив коротенький розовый халатик, который, впрочем, мало что скрывал.
- Я смотрю, милая, ты уже выпила, - иронично уточнил я. - Ну, посиди немного, помечтай, а мы с Федькой хлопнем по рюмашке.
Я усадил лучшего друга семьи в кресло, затем достал из серванта третью рюмку, наполнил ее и, поставив рядом с отравленной, несколько раз поменял их местами, так что уже нельзя было разобрать, где какая.
- Кстати или некстати, мне вспомнилась одна любопытная история, - начал я самым задушевным тоном. - В прошлом веке один крупный ученый-химик, может даже Менделеев, рассорился с недругом, и дело у них дошло до дуэли. Выбор оружия был за ученым. Он взял два бокала с вином и в одном растворил яд, после чего предложил противнику выпить из любого, зарезервировав, разумеется, второй за собой. И, знаете, недруг спасовал. Трусоватым оказался. А химик отстоял свою честь.
- Я слышал об этом, - подтвердил Федор. - Но тоже не помню, Менделеев там отличился или кто другой.
- А слабо повторить эксперимент? - Я насмешливо посмотрел на него. -Предположим, в одной из этих рюмок яд. Кто первый? Бросаем жребий?
- Рискнем, - безучастно ответил Федор.
Лицо Алины исказилось. Я вдруг впервые увидел, какой она станет в старости. Терпи, терпи, детка. Мне тоже пришлось несладко, когда я слушал вашу милую болтовню на кассете.
- Минутку, где-то здесь у нас были кости. - Я встал и вынул ящик серванта.
И тут за моей спиной что-то произошло.
Молниеносно, будто боясь передумать, Федор схватил обе рюмки и залпом осушил их. Помешать ему я не успел.
Клянусь, я не давал ему такой установки! Я намеревался постращать его, поставить перед кошмарным выбором, дабы он тоже испытал чувства приговоренного к смерти. Далее я разрядил бы ситуацию. Но он не вынес неизвестности. Не хватило силы духа.
С минуту он сидел спокойно, будто прислушиваясь к чему-то в себе, затем глаза его полезли из орбит,
