Признаться, о биополях, экстрасенсорике и прочем подобном я в ту пору думал мало. Темы эти являлись чуть ли не государственной тайной, и никакие сведения о них, кроме глухих слухов, хождения в народе не имели. Может быть, поэтому последний 'гостинец' Мамалыгина произвел на меня гораздо меньшее впечатление, чем квартира, машина и сберкнижка.
Но, кажется, настал черед задавать вопросы. Да и наставник мой ждал их от меня.
- Аркадий Андреевич... Я получил так много... Слишком много. Что же взамен?
- Для начала привыкайте к своей новой роли. Не меняйте образ жизни слишком резко. Вы - студент, вот и продолжайте учебу. Образование вам не повредит. Заводите новых друзей, обрастайте связями. Учитесь разбираться в людях, в истинных мотивах их поступков...
- И это все? - изумился я.
- Почему же? Со временем получите задания. Уверен, они будут несложными.
- Со временем - это когда?
- Может, через месяц. Или через год. Или через пять лет. Куда вам торопиться? Теперь у вас впереди - очень долгая жизнь.
- От кого я получу задание? От вас?
- Может, от меня, - ответил он в своей манере. - Или от резидента. Или от специального посланника Диара. По обстоятельствам...
- Значит, теперь я должен ждать?
Мамалыгин улыбнулся затаенной мудрой улыбкой.
- Вадим, вы никому и ничего не должны. Агент Диара и агент-шпион -понятия совершенно разные. Живите жизнью свободного человека. Раскрепоститесь. Избавьтесь от комплексов.
- Да, но... - Я совершенно растерялся.
- Если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти, - проговорил Мамалыгин. - Милости прошу. В любое время. Только позвоните предварительно. Иногда я бываю в отлучке.
Похоже, аудиенция подходила к концу. Я вдруг вспомнил, что так ничего и не услышал относительно своих рассказов, но самому заводить о них разговор (после посещения Диара!) - казалось верхом глупости. Я уже и сам понимал, что они ни к черту не годятся. Это было лишь бледненькое отражение того мощного светового потока, в котором мне посчастливилось выкупаться.
* * *
Еще какой-нибудь час назад предел моих мечтаний был таков: отдельная комната, хотя бы в нашем общежитии, пишущая машинка, стопка чистой бумаги и немного свободного времени. Уж тогда я засел бы за работу и, как Бальзак, сутками не поднимался бы из-за стола. Я создал бы такой вал шедевров, перед которым не устояли бы никакие редакционные бастионы. Я доказал бы всем...
Но теперь, когда я получил во сто крат больше, мое воображение рисовало почему-то совсем другие картины: музыка, женский смех, обнаженные плечи...
Черт побери! За машинку я всегда успею засесть. А покуда надо избавиться от пожиравших меня комплексов, ведь я напичкан ими выше головы, -тогда, кстати, и творчество получит новый импульс. Разве не то же самое советовал мне Мамалыгин?
Я шел по вечерней улице взвинченный, возбужденный, вольтанутый. Какая там осмотрительность! Мне хотелось петь и смеяться, дурачиться, чудить.
Между тем вдоль проспекта вспыхнули фонари, зажглась реклама. Дул легкий ветерок, воздух был по-весеннему ласков. Встречные девушки казались одна другой краше. Так-так... С чего мне начать?
Путь мой лежал мимо ресторана 'Волна'. Это заведение считалось лучшим кабаком в городе. Ходили слухи, что простому смертному сюда не попасть, что именно здесь веселится местная элита. Это был другой мир, в некотором смысле еще более недоступный и далекий, чем Диар.
Я замедлил шаг. Отчего бы не начать новую жизнь с 'Волны'?
У входа нервно переминалась небольшая очередь. Табличка, висевшая с обратной стороны стеклянной двери на бронзовой ручке, категорически извещала: 'Извените, свободных мест нет'. Именно - 'ИзвЕните'. Эти рестораторы - неважные грамотеи.
Я пристроился к очереди и некоторое время разглядывал плотные зеленые шторы, которыми был задрапирован вестибюль. То, что они скрывали, обещало море удовольствий. Немедленно, сейчас же. Затем тайком ощупал карманы. Денежки не испарились. Вот они, здесь. Правда, одет я весьма непритязательно, но стоит ли брать в голову подобные пустяки?
Возбужденный приятной перспективой, я протоптался в хвосте очереди с четверть часа. За это время дверь так и не открылась ни разу.
Хм!
И тут меня озарило. Ну и осел! Покорно жду, а надо всего-навсего пожелать.
Заприметив в глубине холла вальяжного усатого швейцара, я послал ему мысленный приказ. Он тотчас встрепенулся, торопливо прошагал к дверям, откинул планку-засов и подобострастно обратился ко мне:
- Проходите, пожалста! Ого! Биополе работало! Да еще как! Передние заволновались, но швейцар свою обязанность знал:
- Тихо, дамочки! Столик заказан.
И вот я впервые в 'Волне'. Впрочем, сегодня многое впервые в моей жизни.
Зал поражал кричащей роскошью. Эстрада с белым роялем, светильники под старину, фикусы размером с пальму... Лысые дядьки, веселые толстяки, хмурые усачи, задумчивые донжуаны и - женщины, женщины, женщины... Боже, сколько здесь красавиц! Изнеженных, горячих, не обремененных бытом...
По меньшей мере четверть мест была свободна. Во всяком случае, тех бедолаг, что изнывали сейчас у входа, удалось бы разместить без хлопот. Но, похоже, этот 'монастырь' жил по своему уставу.
Легкость, с которой я сюда проник, испарила последние капли моей робости. Заприметив у дальней стены удобный столик, я направился к нему. На белоснежной накрахмаленной скатерти красовалась табличка 'Стол заказан'. Я небрежно смахнул ее в кадку с фикусом и вольготно развалился на кожаном диване.
Тотчас подлетел официант - плотно сбитый молодец с холеными усиками.
Мгновенно оценив мою фактуру, он известил:
- Здесь не обслуживаем, стол заказан, - шаря цепкими глазами в поисках исчезнувшей таблички. Высокомерная вежливость, которую он подчеркнуто демонстрировал по отношению ко мне, могла быстро перерасти в элементарное хамство.
В моей власти было устроить великолепный спектакль, но, честно говоря, хотелось малость осмотреться, а заодно отведать чего-нибудь вкусненького под коньячок.
Направив всю мощь своего биополя на этого типа, я приказал ему воспылать ко мне подобострастной преданностью.
Тотчас на его круглом лице появилась льстивая улыбка:
- Впрочем, для вас мы рады сделать исключение. Сегодня восхитительная бастурма. Как поцелуй красавицы... - Он даже зажмурился. - Рекомендую!
Чтобы гарсон бегал к моему столу бойчее, я сунул, ему пару крупных купюр. Бедняга, что называется, офонарел. Суетливо озираясь, он спрятал их в какой-то потайной карман.
Забавно было наблюдать, как изогнулся его борцовский стан.
- Как тебя зовут, любезный?
- Вова.
- Вот что, Вова... Тащи заказ, а после исчезни на время.
- Как прикажете!
На эстраде появился квартет музыкантов в смокингах. Грянула модная мелодия. Парочки устремились к свободному кругу.
Насчет бастурмы Вовик не соврал. Да и салаты были превосходны, и коньячок недурен... Кажется, в 'Волне' умели угодить почетным клиентам.
В голове приятно зашумело. Откинувшись на спинку дивана, я с наслаждением закурил.
Разглядывая публику, я принялся анализировать свое положение в институте. Иного круга общения в ту пору у меня попросту не существовало. Не брать же в расчет наше хилое литобъединение!
