которой мы оказались.
- Вы полагаете...
- Мы в плену более мрачном, чем каменный мешок Похоже, нам грозит участь тех, кого мы прибыли спасать.
Мертвая тишина повисла в салоне. Огромный суперсовременный крейсер становился игрушкой таинственных сил чуждого нам мира.
Я, конечно, мог бы воодушевить своих спутников, но мне не хотелось преждевременно подрывать авторитет капитана, тем более что он не собирался так легко сдаваться.
- Надо увеличить мощность заряда! - в запальчивости воскликнул Пшеничный. - Шарахнем так, что этот чертов кокон разлетится как куриное яйцо!
- А вот этого я вам делать не советую, - решительно возразил Яхтич.
- Почему, черт побери?!
- Да потому, что они умеют накапливать энергию. Чем ожесточеннее мы будем палить, тем больше энергии накопит оболочка. И когда эта величина станет достаточной, нас уничтожат нашей же энергией.
Только теперь мы осознали, в какую страшную беду угодили.
- Что предлагаете? - тихо спросил Пшеничный.
- Не знаю, - честно признался Яхтич.
- Черт меня побери! - выругался капитан. - Мы не можем сидеть сложа руки в этом сатанинском коконе. Почему бы нам просто не взлететь? Утащим эту чертову пыль в открытый космос, а там, глядишь, она сама развеется. Взлетный режим!
Мощно запели двигатели.
- Набор высоты!
Двигатели ревели, но ни одна стрелка на приборах даже не шелохнулась.
- Отметка высоты прежняя, - мрачно доложил штурман.
- Прошу, уберите тягу, - устало вздохнул Яхтич. - Поймите, мы попросту снабжаем их энергией. Они вот-вот сомнут наше силовое поле и утащат крейсер на дно ущелья, где, вероятно, уже покоится немало других кораблей.
- Что это вы нас пугаете?!
- Я лишь пытаюсь объективно оценить ситуацию. - Яхтич сложил руки на груди.
- Та-ак... У кого есть варианты?
Космонавты прятали глаза.
Момент был критический. Внутри крейсера назревал раздор. А ведь нет ничего хуже, чем разброд и шатания в тот момент, когда нужны четкие и слаженные действия. Спасатели, люди, прошедшие огонь, воду и медные трубы, не раз смотревшие смерти в лицо, подрастерялись. Это были славные ребята, но узкая специализация несколько ограничивала их кругозор. Именно профессионализм, доведенный до автоматизма, мешал найти нестандартный ход.
Должен сознаться, что решения не было и у меня. Однако я верил: выход есть, и возможно, он проще, чем кажется. Никогда еще мой мозг не работал с таким напряжением.
- Слушайте приказ! - громовым голосом возвестил капитан. - Я принял решение. Будем прорываться! Сосредоточить все запасы энергии на носовой пушке! Двигатели работают в режиме экстренного взлета!
- Но это конец! - вскочил на ноги бледный как полотно Яхтич. - Мы погибнем мгновенно!
И тут заговорили все разом. Поднялся невероятный шум.
Но для меня все происходящее виделось как бы в другом измерении. Я чувствовал: ответ рядом. Звенья какой-то ясной, но все еще ускользающей мысли выстраивались в сознании. А вот и она, последняя цепочка!
- Есть, - тихо сказал я и улыбнулся. - Есть вариант!
Все головы повернулись в мою сторону. Глаза горели надеждой. Как же иначе? Каждый знал, что Аристарх Парамонов слов на ветер не бросает.
- Излагайте, - уважительно произнес капитан, который отныне обязан мне не только жизнью, но и своим авторитетом.
- Рой, - выдохнул я, повернувшись к Яхтичу. - Кажется, вы употребили именно этот термин?
- Возможно, - недоуменно ответил он. - Но какая тут связь?
- Самая прямая. Насколько мне известно, роем управляет матка. Когда матке грозит опасность, рой защищает ее.
- Ну? - тупо спросил Яхтич. Вообще-то он был сообразительным парнем, просто переволновался, бедняга.
- Если на матку направить лазерный луч, даже не очень сильный, рой непроизвольно начнет группироваться вокруг нее, и этот дьявольский кокон рассыплется.
- Боже, какой я идиот! - хлопнул себя по лбу Яхтич и бросился обнимать меня.
Экипаж, еще минуту назад готовый разделиться на два непримиримых лагеря, вновь обрел единство.
В считанные минуты была составлена программа для лазерных установок.
И вот тонкие лучики побежали по черной поверхности.
Мои нервы вытянулись в струну. Я взвалил на себя огромную ответственность, подарив людям надежду. Что, если моя версия окажется ошибочной?
- Есть! - радостно вскрикнул один из пилотов. - Всплеск импульса!
- Усилить мощность луча!
Это было подобно чуду. Черная оболочка зашевелилась, заволновалась. По ней пробежали трещинки. Пылинки как бы стекались к некой центральной точке. Пленивший нас кокон расползался, разваливался на части. Сквозь дыры проглянули яркие лучи Амальбара. А по левому борту клубился, рос на глазах омерзительный черный шар.
- Быстрее! Надо взлетать! - заорал Яхтич. - Иначе матка начнет строить новую оболочку!
Но капитан уже не нуждался в его советах.
Через два десятка секунд 'Гепард' был на недосягаемой высоте.
А черный шар продолжал выпускать из себя длинные щупальца, будто выискивая бежавшего пленника. Еще немного - и пылинки начали оседать на скалы.
Мы выиграли свой первый поединок с черными осами.
'Гепард' вырвался на свободу. Однако наши земляки по-прежнему находились в неволе, и мы не знали, каким же образом помочь им. Это омрачало радость освобождения. Но мы поклялись, что вернемся. Мы надеялись, что они все-таки живы.
На этом месте Аристарх устало замолчал.
Я терпеливо выждал немалую паузу и поинтересовался:
- Вы разгадали тайну Скалистой Пустоши?
- Извини, мой драгоценный друг, но рассказ несколько утомил меня. Продолжим в следующий раз.
- Одно только слово: спасли или нет?
- Милый мой, - загадочно сощурился Парамонов. - Ты ведь знаешь, что я не люблю забегать вперед. Все должно идти своим чередом. Как в жизни. Сказано - в следующий раз.
Что ж, с Аристархом не поспоришь.
Мне оставалось лишь откланяться и попросить разрешения навестить его в следующую среду.
Истинные поклонники поэзии с планеты Вниплх
Как-то раз, мысленно перебирая свои встречи с Аристархом Парамоновым, я задался нежданным вопросом: а была ли среди историй непревзойденного космического 'волка' такая, в которую я поверил бы сразу и окончательно, не терзаясь желанием уточнить факты?
И тут же ответил себе: да, была. Довольно оригинальная история о большом поэтическом конкурсе, которую я по каким-то причинам не успел вовремя записать.
Исправляю свое упущение.
