- Возьми меня с собой! - взмолился Щен. - Она так обрадуется, что ей сразу станет легче!
- Но собак не пускают в палату!
- А ты посади меня в сумку и задерни 'молнию'. Оставь только щелочку. Я выгляну, и она засмеется!
Поколебавшись, Рыжик рассовал по карманам бумаги, усадил Щена в сумку и влез в автобус. Щену было жарко, душно, хотелось пить, но мысль, что он скоро увидит Лиду, была так прекрасна, что остальное по сравнению с ней не имело значения...
Больница помещалась в огромном многоэтажном корпусе, построенном в виде буквы 'П'. В вестибюле Щену ударил в нос какой-то странный плотный и тяжелый запах. Это был запах Беды, и Щену стало от него не по себе. Шерсть его вздыбилась, ноздри задрожали, он тихонько заворчал, но Рыжик предостерегающе постучал пальцем по сумке, и Щен затих.
Лифт вознес их наверх, потом Рыжик быстро прошел по коридору, который в глазах Щена слился в сплошную серую полосу, спросил что-то у сидевшей за столом женщины в белом халате и снова зашагал. Скрипнула дверь. Рыжик остановился на пороге и негромко сказал:
- Здравствуйте, Лида.
Услышав, что Лида здесь, Щен, забыв об осторожности, высунулся в щель и увидел небольшую комнату, широкое окно и две кровати с тумбочками. На одной сидела женщина в яркой пижаме, а на второй, разметавшись под одеялом, лежала Лида с очень красным лицом и ярко блестевшими глазами. Глаза были какие-то неживые, будто стеклянные, и Щену стало страшно. Наверное, Рыжику тоже, потому что он коротко вздохнул, как всхлипнул. Лида услышала, взглянула, и стеклянные глаза ее вдруг утратили свою неподвижность.
- Это я, - сказал Рыжик, подходя к кровати и осторожно дотрагиваясь до ее тонкой, горячей руки. - Как вы себя чувствуете?
- Жарко, - прошелестела Лида, не отрывая глаз от Рыжика. - А... где Щен?
- Я здесь! - крикнул вдруг Внутренним Голосом Щен так громко, что Лида ойкнула, улыбнулась растрескавшимися губами и попробовала приподняться, но тут же откинулась на подушку.
- Да что ж это такое? - всполошилась соседка, дородная женщина, которая в своей зеленой с черным пижаме напоминала несколько арбузов, поставленных друг на друга. - Доктор строго-настрого приказал лежать, а ты вертишься! Вы бы, молодой человек, чем зря тревожить больную, лекарство ей достали дефицитное!
- Какое лекарство? - спросил Рыжик, наклоняясь к Лиде.
- Цитарин, что ли... или ципарин... Пойдемте, я вас к врачу провожу, он все объяснит! - И, наклонившись к Рыжику, шепотом добавила: - Плоха ведь она, совсем никуда!
Лида, наверное, услышала, потому что вдруг сразу сникла. Рыжик подавил в себе желание зажать соседке рот.
- Проводите, - сказал он и быстро поставил сумку за стулом, у самой постели Лиды. - Я сейчас, ладно? А вы тут пока...
Лида молча кивнула. Едва соседка с Рыжиком вышли, Щен, ободрав себе бок о 'молнию', мгновенно выбрался из сумки и прыгнул на одеяло. Лида стала нежно гладить его пушистую шерстку, а Щен лизал ей лицо, и каждый раз Лиде казалось, что ее овевает прохладный ветерок... Был час посещений, врачи и сестры в палаты не заглядывали, но Щен мгновенно сообразил, что в случае чего можно будет шмыгнуть под кровать.
А Рыжик тем временем с рецептом в руках носился по аптекам. Лекарство действительно было дефицитное - везде только качали головами и возвращали бланк.
Вспоминая потом этот вечер, Рыжик не мог бы назвать ни улиц, по которым он мчался, ни троллейбусных и автобусных маршрутов. Только ломкий, какой-то стеклянный ужас и неистовое желание, чтобы Лида не умерла...
Кажется, в шестой по счету аптеке девушка-провизор, взглянув на его бледное, напряженное лицо, сочувственно спросила:
- Кто болен-то? Мать?
- Невеста, - неожиданно ответил Рыжик.
Девушка вздохнула, и Рыжик заметил, что, хотя она совсем некрасива худая, горбоносая, сутулая, - глаза у нее просто замечательные: карие, добрые и печальные. Мгновение она пристально смотрела на Рыжика, потом взяла рецепт, решительно поднялась и вышла.
Ее не было довольно долго. У окошка собралась очередь. Люди спешили, ворчали, грозились позвать заведующего... Рыжик ждал, замирая при мысли, что ему снова вернут эту окаянную бумажку, а там, в больнице, Лида, про которую соседка сказала 'совсем плоха'.
Наконец девушка вернулась и молча протянула ему плоский стоячок с ампулами.
- Спасибо... сколько платить? - спросил Рыжик, не слыша своего голоса.
- Нисколько, - ответила девушка. - У моей подруги отец болел, у него осталось. Она тут рядом живет, я позвонила. На сегодня и завтра хватит, а рецепт оставьте. Я сама наведу справки, а вы мне позвоните...
Очередь притихла. Никто уже не ворчал, все терпеливо слушали этот разговор. Рыжик каким-то краем сознания отметил, как потеплели и разгладились лица людей.
Что было потом? Кажется, он под носом у кого-то перехватил такси, пронесся по больничному двору и, сунув вахтеру вместо пропуска стоячок с лекарством, ринулся в лифт.
В кабинете, где был пост дежурного врача, никого не оказалось. Рыжик бросился в палату, распахнул дверь и онемел.
Вокруг койки Лиды сгрудились врач, две сестры, нянечка, соседка. Лида крепко спала, ровно и глубоко дыша. Лицо ее уже не пылало жаром, а было бледным и спокойным. Рядом с Лидой поверх одеяла лежал Щен. Лида прижимала его к себе так крепко, что он боялся пошелохнуться.
Врач, сестры, нянечка и соседка тоже боялись шелохнуться, чтобы не нарушить этот внезапный крепкий спасительный сон...
- По-моему, температура упала, - одними губами сказал врач.
Старшая сестра кивнула. Рыжик обошел маленькую толпу и стал в ногах кровати. Щен скосил на него глаза и поднял одно ухо, словно хотел сказать: видишь, какая ситуация...
- Но как сюда попала собака?! - прошипел врач.
Старшая сестра только закатила глаза и замахала руками, приказывая нянечке убрать Щена. Та нерешительно протянула руку, но в этот самый момент Лида вздохнула и открыла глаза.
Рыжику даже жарко сделалось от счастья: глаза были усталые, обведенные темными тенями, но ясные, добрые - _живые_!
- Почему... столько народу? - спросила Лида и чуть расслабила руку (Щен воспользовался этим и мгновенно юркнул в сумку, вызвав всеобщий переполох и смятение). - Игорь Николаевич, вы здесь... И Щен?! Я думала, мне приснилось...
- Мы здесь, Лида, - сказал Рыжик, отстраняя врача и подходя к изголовью кровати. - Я достал лекарство, и вы теперь совсем скоро поправитесь.
Они молча смотрели друг на друга и не заметили, что все куда-то исчезли. Даже Лидина соседка, пробормотав что-то, вышла в коридор. Рыжик придвинул стул, сел возле койки и осторожно отвел с Лидиного лица пышные разметавшиеся волосы.
- Я думала... никогда больше вас уже не увижу, - прошептала Лида.
Рыжик тихонько погладил ее пальцы.
- Как говорит Щен, я был плохой и глупый. Простите меня, Лида. Теперь все будет иначе.
Они долго молчали. Так долго, что осмелевший Щен снова вылез из сумки и забрался к Рыжику на колени.
'Все-таки странные эти люди, - думал он. - Молчат и молчат. Лизнул бы он ее в нос, ведь это так приятно!'
Ну, а дальше все было совсем хорошо. Через две недели Лида выписалась из больницы, и Рыжик пришел знакомиться с ее семьей - мамой и младшим братишкой Борькой, который немедленно подружился со Щеном и принялся его дрессировать. Было решено, что к осени Рыжик с Лидой поженятся и уедут в
