бывает.
Зазвонил телефон. Это был Грязнов.
– Ты на месте? Отлично! Дуй к проходной, я тебя по пути подхвачу! – крикнул он.
– Куда?
– На фирму «Спектр» совершено разбойное нападение. Мне сейчас доложили. Опергруппа и спецназ уже едут.
– Кто мог напасть на долгалевскую фирму? – не торопился Турецкий.
– На месте увидим. Все, некогда!
Турецкий набросил на плечи пальто, убрал документы в сейф, закрыл кабинет и отправился к проходной.
Вячеслав подъехал через минуту.
Здание, где помещался офис «Спектра», было оцеплено. Во дворе уже хозяйничали сотрудники ГУВД с ищейками. Эксперт-криминалист был занят опылением следов рук на оставленной грабителями «девятке», оперативники собирали гильзы.
К Грязнову и Турецкому подбежал Николай Саватеев.
– Они прибыли на двух машинах, – сказал он, – одну бросили. Всего было пятеро, вооружены «калашниковыми» и пистолетом ТТ. По прибывшему наряду открыли шквальный огонь. Прикрываясь сотрудниками фирмы, преступники вышли и скрылись. Погиб сержант Ветров. Ранен в спину один из сотрудников. Во время перестрелки он послужил преступникам живым щитом.
Турецкий прошел в здание фирмы. Под ногами трещало битое стекло, в стенах пули пробили штукатурку, валялись разломанные стулья. Везде царил хаос. Сотрудников фирмы он нашел на втором этаже. Опрос начал с секретарши Светланы:
– Как это случилось?
– Они вошли в здание, связали и разоружили двоих охранников. Поднявшись в приемную, потребовали Долгалева.
– Кто они? Сколько их было?
– Всего пятеро. Но сюда вошли трое. Двое оставались внизу, охраняли вход.
– Как они выглядели?
– Все до единого – с Кавказа.
– В чем были одеты?
– Двое в пальто, один в дубленке.
– Хорошо, рассказывайте дальше.
– Значит, потребовали Долгалева. Я говорю, что его нет и не будет. Они тогда говорят: «Зови заместителя». Я позвала Заметалина. Они ушли с ним в его кабинет для разговора. Потом стали кричать, требовали какие-то деньги. Тогда я нажала кнопку сигнализации и вызвала милицию. Ну, вот тут и началось! Кошмар! Я думала, не выживу! Они схватили нас и, прячась за нашими спинами, двинулись к своим машинам. Таким образом и сбежали. Как вспомню – ужас! Стрельба, как в кино!
– Где Заметалин? – спросил Турецкий.
– В больницу увезли, он ранен.
– Серьезно?
– Не знаю, – неуверенно ответила девушка. – В спину попали.
– Долгалев так и не появлялся?
– Нет. У нас уже почти все уволились. Зарплаты нет. Не знаю. Погром этот... Как быть?
– Какие деньги требовали кавказцы? – спросил Турецкий. – Это что, рэкет?
– Нет. Я поняла, что Долгалев вроде обещал, но не отдал им какую-то баснословную сумму. А Заметалин ничего об этом не знал. Или делал вид. Вот так. Короче, начальства нет, а мы расхлебываем кашу за него. Хорошо, что хоть живы остались. А где гарантия, что завтра они не приедут нас добивать?
Турецкий попросил одного из оперов МУРа записать показания девушки.
– Кто здесь еще остался? – поинтересовался Турецкий.
– Два охранника и один менеджер.
– Пойдем, Слава, поговорим с парнями, – позвал Александр Грязнова.
Мужчины сидели в курилке, молча курили.
– Самое время перекурить, – сказал Вячеслав, садясь на стул и вынимая пачку сигарет. – Ну как, ребята, обстрелялись немного? Рад вас видеть живыми.
Но охранники были в подавленном настроении.
– Пошло оно все на хрен: такая служба и такое начальство! – сказал один. – Где-то, блин, куролесит, с кавказцами завязался, а нам башку подставляй!
– Вы же знали, на что шли. Охрана есть охрана, – заметил Турецкий.
– Знали, да! Но у нас ведь и оружия нет. Только кулаки. А у них «калашниковы». Чуете разницу?
Ни охранники, ни менеджер ничего нового не добавили к тому, что рассказала Светлана. Нужно было ехать в больницу к Заметалину, только он мог внести ясность, рассказать, чего добивались кавказцы от фирмы и на какие деньги они претендовали.
43
На Москву опускался ранний декабрьский сумрак. Метель утихла, улеглась.
Турецкий и Грязнов медленно ехали в институт Склифосовского, чтобы допросить Заметалина. Снегу насыпало много, убирать не успевали.
– Слава, я тебе не успел сказать, что два кавказца засветились и в других местах. Они навестили Геранина, после чего его состояние крайне ухудшилось. А потом снова двое кавказцев увезли главного бухгалтера Северобанка. Поскольку Долгалев сотрудничал с этим банком, думаю, что у кавказцев здесь какой-то сугубо денежный интерес. Неспроста же они так озверели, – сказал Турецкий, не отрывая взгляда от ветрового стекла. – Между прочим, через геранинский банк шло финансирование восстановления Грозного. Не тут ли собака зарыта?
– А помнишь те первые заявки? Убийство кавказцем двух охранников. Потом взрыв машины Геранина. Тоже старушка что-то подобное видела. Скорее всего, это звенья одной цепи.
– И фоторобот твоего дружка Рустама Такоева? – засмеялся Турецкий. – Ты хочешь сказать, что это он причастен ко всем этим делам?
– Я и не сомневаюсь. Вопрос в другом: что в данном случае ими движет? Жажда мести или жажда справедливости?
– Я чувствую, Славка, что в тебе сейчас говорит только одна жажда – ревность.
– Какие бы чувства во мне ни говорили, но голову я все же не теряю! Хотя горько, конечно, оттого, что приближается Новый год, а я опять буду один. Мы с Тамарой мечтали отпраздновать его знаешь где?
– Откуда мне знать?
– В Африке. Она хотела там спрятаться от зимы.
– Значит, не судьба. Что поделаешь? Знаешь мой любимый анекдот?
– Разве у тебя только один – любимый?
– Не один, но ты послушай. Его как-то раз Юрий Никулин рассказал. Из Питера в Москву, навстречу друг другу, вышли два скорых поезда и со страшной силой понеслись по одной линии... И не встретились. Не судьба.
– Это все философия, – даже не улыбнулся Грязнов.
– Почему бы тебе не встретить Новый год с нами? Посидим в семейном кругу, поговорим. Что мне одному с двумя женщинами делать?
– Спасибо, подумаю. А до Нового года надо еще дожить.
– Доживем! Не умирать же! Жизнь прекрасна и удивительна, несмотря на то что все нам постоянно стараются ее испортить. Вот и приехали. Выметаемся.
После недолгой, но убедительной беседы с лечащим врачом их пропустили к Заметалину. У того было белое, словно бескровное, лицо. Больной дремал. Услышав шаги, вздрогнул, открыл глаза.
– Здравствуйте, Заметалин, – сказал Турецкий. – Вот приехали вас проведать. Как вы себя чувствуете?
– Ничего, говорят, рана не тяжелая. Почистили при местной анестезии. Авось выживу.
