Есть только одна проблема: они не могут напрямую с этим человеком связаться, потому что он «слишком высоко сидит».
– А почему же этот ваш товарищ, который знает нужного человека, сам не может с ним связаться и предупредить, что у вас к нему есть деловое предложение? – спросил Свищ.
– Потому что наш товарищ уже соединился с Аллахом, – поднимая глаза к потолку, ответил Рахмет. – Мы не можем прямо прийти к этому человеку и попросить его достать для нас уран. Нужно, чтобы это сделал кто-то свой, кому тот человек будет доверять. Мы знаем, что русские доверяют только своим. Восточным людям они не доверяют. Они боятся, что восточные люди постараются их обмануть, но сами они обманывают нас чаще. Поэтому мы ищем партнеров здесь, в Москве.
Резоны туркмен казались Свищу вполне понятными. Еще с месяц Свищ оттягивал время, стараясь по возможности навести справки об этих восточных купцах, но слишком долго тянуть тоже было опасно: гости могли в любой момент переметнуться к другим посредникам. В конце концов они договорились.
Таким образом Свищ узнал о существовании Сурена Осепьяна. Месяц назад, беря у туркмен аванс, Свищ обещал им к послезавтрашнему числу доставить нужное количество урана. Неожиданная и непредвиденная смерть Осепьяна смешала все планы. Свищ понимал, что эти гости не примут во внимание никаких форс-мажорных обстоятельств. Бизнес есть бизнес, договор есть договор.
Хитрые туркмены неожиданно свалились на голову на два дня раньше. Свищ понял, что они хотят прощупать почву, проверить, все ли у него в порядке. Убийство Осепьяна их насторожило. Прежде чем произвести окончательный расчет, они хотели удостовериться, что заказанный товар действительно получен и что Свищ согласен отдать его купцам по той же цене, согласно прежним договоренностям.
...Свищу необходимо было задержать их на два-три дня. За это время он рассчитывал отыскать оборванную со смертью Осепьяна нить, связывавшую бывшего заместителя председателя Спецстроя с неизвестным поставщиком (или поставщиками) урана. Поэтому он готов был разбиться перед туркменами в лепешку.
Уговаривая их задержаться, Свищ ораторствовал вдохновенно:
– Как бы ни торопился караван, а караванщик не должен проходить мимо оазиса! Он должен остановиться, напоить верблюдов, дать им отдохнуть, иначе он никогда не доберется до конца пути. Дайте же отдохнуть вашим верблюдам! Наберитесь терпения и спокойно отдыхайте сами. Вы мои гости, я ваш слуга, просите, чего хотите, я как хозяин выполню любую вашу просьбу. Судьба забрала у меня одного друга, а взамен дала двух новых. За это надо выпить. Элла! Девочка, неси все сюда!
Из кухни в комнату вошла, толкая перед собой тележку с вином и закусками, любовница Свища. Восточные гости так и впились глазами в ее пышный зад, обтянутый цветастой юбкой-парео, полы которой распахивались при каждом шаге. Свищ предупредил ее, что должны прийти люди восточные, и Элла оделась по своим представлениям о Востоке. Кроме «разлетайки», как называл Свищ такую юбку, на Элле был короткий топ с округлым декольте, в котором, как две гладкие спелые чарджоуские дыни, покоились пышные груди любовницы.
Вежливо всем улыбаясь, девушка расставила на столе стаканы, блюда с фруктами, тарелки с бутербродами. Она была стройной и одновременно мощной – сразу видно, бывшая пловчиха. Свищ нашел ее в украинском борделе на Житной, проникся и забрал к себе. Ему нужна была запасная квартира для всяких деловых встреч. Ну не домой же, к жене и детям, поведешь таких вот клиентов. Элла была покладистой и чистоплотной, умела и борщ сварить, и гостей по-всякому развлечь.
Выйдя следом за ней на кухню, Свищ шепотом приказал срочно позвонить в арабский ресторан и заказать на дом плов и жареную баранину, а также созвать подружек. Туркмен нужно обслужить по полной программе. Вернувшись в комнату, он достал из шкафа привезенный из Арабских Эмиратов кальян с серебряной инкрустацией, поставил его перед гостями. Вынул из тайника объемистый пакет. Вечер, постепенно обрастая всеми атрибутами востока, обещал быть знойным. Вскоре гости перебрались с дивана на ковер на полу. Фрукты и закуски пришлось разместить на скатерти прямо на полу. Трубка кальяна пошла по кругу, в комнате повис сладковато-тошнотворный запах опиума... «Подруги» явились вовремя и активно занялись гостями. Элла, как хозяйка, следила за тем, чтобы у гостей всего было вдоволь. Когда туркмены были сыты, пьяны и довольны, Свищ незаметно покинул их. Выйдя на балкон, он достал сотовик и позвонил Косому.
Из-за утренней спешки они не успели обсудить самое главное. Брат Сурена успел прошлой ночью рассказать Свищу кое-что ценное о деловых связях и знакомствах покойного Осепьяна. В частности, он припомнил, что бывший заместитель председателя Спецстроя во времена своей юности учился не где- нибудь, а на отделении теоретической физики физико-математического факультета МГУ и среди его старых друзей и однокашников имелось множество ныне здравствующих физиков-ядерщиков, более или менее успешно трудящихся на государственной научной ниве и вместе с этой самой нивой страдающих от хронического государственного недофинансирования.
Среди прочих бывших коллег по студенческому братству, особенно активно напомнивших о себе брату, когда он уже занял пост заместителя главы Спецстроя и его фамилия стала мелькать в СМИ, Осепьян вспомнил некоего гражданина – между прочим, жителя Арзамаса-16.
«Хорошо хоть, что успел из старого козла выдоить нужную информацию раньше, чем щенок схватился за автомат», – подумал Свищ, нажимая кнопки на телефоне.
– Срочно бери двоих и дуйте в Люберцы, – сказал он, когда Косой ответил. – Проверьте все гостиницы, ищите приезжего из Арзамаса, фамилия Мухоловов, или Мухтолобов, или Мухтолов, что-то в этом роде. На вид лет тридцать пять. Поговори с администраторами, пусть проверят регистрационные книги за прошлые месяцы. Он останавливался у них раза три-четыре за прошлый год. Если не найдете этого Мухолова в Люберцах, найди его адрес в Арзамасе и дуй туда. Вытряси из него печенки и душу, если понадобится, но чтобы товар был у меня не позже чем послезавтра. Иначе дело плохо. Звони, как только что узнаешь, я хочу быть в курсе.
Косому не надо было объяснять долго и дважды.
– Понял. Сейчас выезжаем, – ответил он ровным голосом, словно звонок босса и не поднял его с постели в час ночи.
Воспоминания о давешней стрельбе на территории бывшего цеха вызвало у Свища приступ озноба. Подумать только, шестнадцатилетний пацан смог угробить двоих и еще двоих ранить. А что, если бы в это время Свищ не сидел с его дядей в «офисе» за бронированной дверью? Если бы он остался с Мясником? Все, ящик!.. И завтра на кладбище в Звереве черный мерседес-катафалк с гофрированными шторками на окнах отвез бы его, Свища, гроб.
«Все под Богом ходим, – подумал он, складывая телефон. – Надо сказать жене, пусть завтра сходит в церковь, поставит свечку. Самую толстую».
Бог для него был олицетворением силы, которая нарушала любые планы и запросто могла в любую секунду оборвать человеку жизнь. Эту силу Свищ всегда принимал в расчет, уважал ее и боялся.
15
Приключение с Аллой отвлекло меня от дел. Пора было поглубже вникнуть в дело Лены Бирюковой.
Лена очень неохотно рассказывала о своих связях. Вот что касается разных пикантных подробностей – это пожалуйста. А когда требовалась конкретика – молчок. Она даже не хотела, чтобы я известил ее родителей о том, что она арестована. Хотя тут я понять могу. Каким родителям понравится, что их любимая дочь, уехавшая в столицу учиться, превратилась в гейшу...
В институте ничего путного о ней не сказали, в общежитии тоже. Подруг (кроме Аллы) у нее не было. Вообще, полезной информации о личности подзащитной в этом деле – кот наплакал.
Выход подвернулся совершенно неожиданно.
– Слышал новость?
– Какую?
– Убит папа твоей подзащитной.
– Что?!
Я вытаращенными глазами уставился на Славина.
– Откуда ты узнал?
– Да по телевизору в новостях только что сообщили... Сказали, что защиту дочери осуществляет
