Возможно, она даже подозревает, что Вадимова смерть случилась не без участия и ее, Алены? Вот глупость! Ну тогда и этот шаг ее с видеозаписью в общем понятен: ты, мол, моего, а я за это твоего. Квиты. Нет, вряд ли, Танька не такая дура...
И еще она подумала, стоят ли устраивать Евгению второй спектакль, с отлучением, а затем новым приручением и временным прощением? Ну, видеозапись может сыграть в этом деле только отрицательную роль – мужик растеряется, потом разозлится и окончательно сорвется с поводка: действительно, а на кой черт ему такие игры, где его записывают? К тому же и сама пленка не может стать каким-нибудь компрометирующим свидетельством. На кого этот компромат? Да в первую очередь на ту же Таньку. Вот, скажут, блядь! И как с ней порядочные люди дела имеют? И – хана. Печать, крест. Хотя уже давно ничто и ни для кого – из тех, кому это требуется знать, – не является секретом. Ну а для Женьки, холостого мужика, такое кино, наоборот, оно ему еще и популярности в определенных кругах добавит. Так что спрячем-ка мы эту пленочку подальше. Выкидывать там или стирать не стоит, пусть полежит. Не пригодится – и не надо, тем лучше. А вдруг когда-нибудь...
Алена задумалась. Мысль была интересной. Хотелось бы, к примеру, ей, ну, скажем, Жениной невесте, вдруг узнать об этой пленочке и, более того, тайно от всех посмотреть ее? Что бы она тогда почувствовала? Ну ревность, само собой. Однако не такую, чтоб все немедленно разорвать и бросить. А потом все-таки дата съемки снимает любую остроту информации: да мало ли что когда-то было! Вот ведь и ты, дорогая, совсем, оказывается, не девушка, ну и что? Давай-ка лучше посмотрим теперь вместе и попробуем сделать получше! И это будет самое верное решение. За подобный шаг лично она, Алена, немедленно бы все ему простила...
Но намекнуть на некоторую непорядочность его поведения все равно придется, уж от этого никак не уйти. А он пусть сам догадывается, за что впал в немилость. И старается делом доказать свою преданность.
Целую программу разработала Алена для окончательного и безоговорочного приручения Евгения Осетрова. А он все не звонил. Его за подобные штучки можно было бы даже возненавидеть! И Алена, за редким исключением, вот как сегодня, в связи с посещением юридической консультации, старалась не отходить от своего домашнего телефона, по которому обычно звонил Евгений, а он словно забыл о ней. И притихшая было злость на него постепенно разгоралась с новой силой...
Осетрову не надо было делать вид, что он сильно занят, ему и в самом деле пришлось по уши зарыться в документы, с которыми работал Рогожин. Генерал лично вручил ему папку с оперативными разработками и предложил подумать, кто бы мог продолжить начатое расследование. И вот теперь, прочитав материалы, Евгений подумал, что, наверное, самое правильное – это оставить дело для дальнейшей разработки и документирования в своем управлении, поручив его кому-то из своих. Очень не нравились Осетрову те утечки, о которых несколько вскользь говорил Васнецов. По его мнению, а оно, разумеется, взято не с потолка и основано на каких-то пока неизвестных Евгению фактах, утечки могли происходить из караваевского отдела. В котором служили и тот же Рогожин, и Олег Машков. И касались они в основном закрытой от посторонних глаз, в том числе от налоговых органов и средств массовой информации, деятельности господина Деревицкого. Который без всяческих издержек, в первую голову моральных, активно расширял свою финансово-промышленную империю, действуя при этом изощренными, иезуитскими методами, а чаще всего с помощью ставших банальными бандитских наездов и разборок.
Вадим, надо отдать ему должное, сумел-таки раскопать документы, касавшиеся незаконной приватизации Деревицким большой части лесоперерабатывающих предприятий Северного региона. И теперь тому нужна была своя власть. Свой губернатор. Своя правоохраняющая его, Деревицкого, система. Свои «силовики». Хозяин-барин набирал себе преторианцев, и надо сказать, не без успеха.
В Сибири ему еще предстояла жестокая борьба. Да хоть с тем же Ароновым, который никогда не уступит Деревицкому своих позиций.
Особенно в горно-добывающей и металлургической областях. Недаром же этот хитрый лис Владимир Яковлевич Аронов постоянно «подкармливает» верных ему губернаторов. Но ведь и Аркадий Семенович Деревицкий тоже парень не промах: ты под себя «верхнюю» власть, а мы будем действовать снизу, через управления ФСБ и МВД, через региональных руководителей налоговой полиции, уже успевших почувствовать, на каких хлебных местах они сидят, и теперь рвущихся к полноте своей возможной власти. Оттого так и ценна информация о каждом не то что шаге олигарха, но еще больше – о его планах и приготовлениях, о только еще возможных шагах. Словом, типичная негромкая, но ожесточенная война за региональные пока престолы, которые в конечном счете должны привести к одному – главному. Назовем его кремлевским. В сущности, ведь все их телодвижения продиктованы единственной целью: подчинить себе президента. Его аппарат, который тот начинает менять с непредсказуемой последовательностью. Его ближайшее окружение – бывших соратников, советников, помощников, для которых уже зажигаются невидимые пока остальным маяки. Все это – сложная и опасная политическая игра: где бескровная, а где и очень даже кровавая. И питает эту далеко не всем видимую войну – информация. Обязательно достоверная. То есть такая, которую могут добыть лишь те, кто умеет ее добывать, профи. Вот, значит, за ними и охота.
Но ведь помимо достоверной бывает информация и другого рода. Иной раз не совсем опытному человеку она представляется абсолютно правдивой, что называется, из первых и весьма надежных рук. Однако на самом деле – это ловко состряпанная деза – дезинформация, где бывают достоверными один-два не самых значительных факта, на которые, как правило, и обращается внимание покупателя дезы. А все остальное может послужить поводом для великолепной провокации, ловкой подставки, подножки совсем и не на скользком месте. Иначе говоря, именно там и тогда, когда твой противник этого меньше всего ожидает. И распознать дезу, отличить ее от подлинной информации могут разве что специально натасканные на это дело кадры. К великому сожалению, именно этими кадрами, то есть выходцами из спецслужб, и заполнены собственные спецслужбы и Деревицкого, и Аронова, и других деятелей, может, поменьше пока рангом, но с не менее грозными акульими запросами.
Не тут ли и загадка самоубийства Рогожина? А если его купили, а он возьми, да и подсунь дезу? Или, наоборот, выдал такую фактуру, за которую его попросту приговорили. Ну а как это исполняется, тот же Сигизмунд Тоевич объяснил с безыскусной простотой.
Но в любом случае – это теперь прямо-таки нутром чуял Евгений – здесь не может не быть замешанной Алена с ее чрезмерно щедрыми и гостеприимными подружками.
Однако никаких реальных подходов к Елене Георгиевне Воеводиной, кроме единственного и самого примитивного, у Осетрова не было. Ни связи, ни родня, ни место работы – ничего не известно. Устраивать слежку? Довольно дорогое и к тому же неблагодарное занятие. А потом, с какой стати? Есть у него реальные факты для подозрений? Нет. Значит, за этакую неавторизованную активность – термин, пришедший еще из КГБ, – можно крепко по ручонкам схлопотать. Да и не в этом даже дело, было бы за что.
Так что же остается в таком случае? Положиться на удачу? И продолжать в том же духе? Время от времени разыгрывая из себя полового гиганта с пустоватой башкой, который поставил перед собой вполне даже заманчивую цель – перетрахать всех подружек. А что, может быть. Если при этом постоянно делать довольный вид и стараться гасить вспыхивающую ревность – опять-таки если таковая в самом деле имеет место быть – с помощью все того же, старого и хорошо проверенного способа. Ну-ка, что вы, дамочки, на это скажете?..
Евгений выдержал заказанные себе три дня и теперь мог с чистой совестью, ничуть не кривя душой, и позвонить, и поинтересоваться здоровьем и дальнейшими планами, и даже не обидеться на возможный отказ, а правильно понять женскую обиду. Но главное – отныне держать ухо востро. Жаль, что придется, видимо, немножко разочаровать кое-кого в своей осведомленности, но что поделаешь! Ведь за длинный язык убивали, известно, во все времена. И нынешнее не составляет исключения. А Женя это как-то неожиданно для самого себя, понимаешь, сообразил. После смерти Вадима. Какие основания? Так, мама родная, другой причины просто и быть не может! И дураку ясно...
А вот что ясно дураку – в этом и заключается задача, которую должны будут решить для себя Алена и ее подруги. Если Евгений думает в правильном направлении.
Выходит, пора от теории поворачиваться к практике.
Осетров поглядел на часы – восьмой вечера. Для трудящегося чекиста самый раз. Еще полчасика, и можно прятать бумажки в сейф. До утра. И как раз то время, когда у освобождающегося от трудов
