праведных появляется наконец возможность пофантазировать насчет вечерней программы.
Он набрал номер Алены.
Трубку взяли слишком быстро, даже второй гудок еще не успел обозначиться. Ага, есть напряг! Но голос, произнесший бархатное «алло», был тягучий, словно спросонья. Нет, девушка, не та у вас реакция. Не надо было хватать трубочку-то. Следовало проснуться, потом понять, что звонит телефон, потом встать, подойти, снять трубку, зевнуть и только потом поинтересоваться, кто это нарушил не такой уж и поздний покой. Тогда бы Евгений, пожалуй, еще поверил, что его не ждали.
Не ждали, видите ли! А он пришел. Бывший революционер, понимаешь. А тут куча родственников, дети... «Не ждали...» Репин!
Ну вот, настала и его очередь всласть зевнуть. Что он и сделал. Прямо в трубку. А затем только спросил:
– Ты что, спала, девушка? – И тон такой, будто час назад расстались.
– С чего ты взял? – удивилась она.
– А мне показалось... А-а, понял... – Женя деликатно поспешил на выручку: – Дело в том, что я уже набрал твой номер, а он не ответил. Я подумал – ошибся, и набрал еще раз.
– Ах, так вот кто звонил? А я на кухне была. Кофе варила. Слышу – звонок. Пока то да се, замолк. И снова. А ты куда пропал?
Завралась девушка. Ну что ж, так тебе и надо.
– Разве? Значит, я в первый раз правильно попал?.. Ладно, пустяки. А ты соскучилась? Приятно слышать. Дела, Аленка. Загрузили по самую маковку. Дышать некогда было.
– А вот и врешь.
– Я-а-а? Тебе-э-э? Да ни в жисть. Но все равно готов, если захочешь, принести личные извинения. При одном условии...
– Господи! Нахал! Он еще и условия ставит! Видала я таких!
– При непременном условии, что ты не будешь сердиться. Хотя я подозреваю, что, когда ты сердишься, у тебя больше темперамента. А это – далеко не последнее дело.
– Хочешь проверить?
– Я бы не прочь. А вы, мадам?
– Ладно, черт с тобой, все равно горбатого только могила исправит. Разрешаю приехать, а дальше – посмотрим.
– Обещаю не разочаровать.
– Я знаю.
– Ох, Алена, и все-то ты знаешь... – вздохнул тяжко Евгений. – Не скучно так жить?
– Не говори глупостей. И пошлостей. Прежде я за тобой подобного не замечала. Пить будешь?
– Ну не так чтоб очень. Просто устал. А к чему вопрос?
– А чтобы знать – это у тебя от скуки или ты собираешься здесь переночевать? Девчонки звонили. Приглашать или ну их?
– По мне, так ну их.
– Ну понятно. Ладно, на сегодня, так и быть, дам отлуп. Жду.
Вроде бы пустой разговор, а информация есть. Наверняка Алене уже доложили про парчовую банкетку с лебедями в изголовье. Очень хорошо. Отсюда, возможно, и тон такой – ирония, подковырки, обещание врезать по макушке. Или по горбу. Что одно и то же. В принципе. Но она ждет, потому что ей очень надо. Нет, скорее всего, не постельных упражнений, хотя, может быть, и этого тоже. Ее сейчас больше всего интересует: куда пропал Осетров? Почему не перезвонил еще в тот день, когда вернулся из командировки? Могла бы и обидеться. Но – не стала. Или отложила свои обиды на более позднее время.
Итак, теперь самое главное – не разочаровать ее. Быть в меру болтливым, но не откровенным. И посмотрим, чего она добивается...
Алена была в меру приветлива, как всегда эротична и обаятельна. Ужин накрыла на кухне, чтобы потом перенести в комнату только то, что способствует поднятию тонуса. Предложила Евгению принять душ, поскольку на улице жарко, а он еще заезжал на бензоколонку и от него пованивало бензином. Женя быстренько ополоснулся и вышел из ванной налегке, то есть обвязал вокруг бедер широкое полотенце да надел шлепанцы. Она не возражала против подобных его вольностей. Все равно ведь не пройдет и получаса, как она и сама будет просто вынуждена избавиться от лишней одежды. Так было не раз и постепенно входило в добрую традицию. Не говоря уже о привычках.
За ужином дочти без всякого интереса спросила о поездке в Сибирь, о делах, о том, что говорят в Управлении по поводу идиотической ситуации с Рогожиным. Евгений вяло отвечал, не вдаваясь в подробности, но четко фиксируя в голове форму и тональность задаваемых вопросов. Пока не выходило за рамки обычной болтовни. Потом, рассказывая о ситуации в Сибири, Женя вскользь намекнул на некоторые обстоятельства, связанные с Деревицким и «войной гигантов», как называют там вышедшую из-под ковра схватку олигархов. Распространяться особо не стал, намекнув лишь на значительность ситуации, которая там разворачивается. Поговорили и о том, что Евгению рассказал Олег Машков – о мнении его руководства по поводу трагического события. Алена спросила, не встречался ли Женя с вдовой Вадима, как та себя чувствует. Может, нужна какая помощь? Она определенно знала, что такая встреча у него состоялась. Ну а суть этой встречи ее никак не касалась. Кто мог сказать об этом? Не вопрос. Тот же Машков, которого девушки не могли не знать. Хорошо поставлена информация.
Женя вряд ли смог полностью удовлетворить любопытство Алены. Он ограничился собственными соболезнованиями и сведениями о проведенных в квартире и на даче обысках. И про пять тысяч баксов, о которых ему якобы говорил лично Вадим, тоже сказал. Если Вадим уже информировал Алену или кого-то из ее подруг, он наверняка не забыл и про эти злосчастные баксы в цветочном горшке. Правдивая деталь, и она сразу снимает подозрения в том, что Женя темнит.
Алена слушала, кивала. И делала вид, что это ей не так уж и интересно. Разве что разговор, как говорится, поддержать. Она почему-то все пристальнее рассматривала накачанный Женин торс. Изредка чему-то улыбалась. Намек был куда как понятен. И Евгений завершил ужин, чтобы перейти в комнаты, где и широкий диван, и сексуальное лежбище в спальне, и много иных притягательных вещей.
И в самом деле, едва покинули кухню, как все разговоры прекратились. Они кинулись друг к другу, словно оголодавшие, и до полной темноты занимались исключительно одним и самым приятным делом.
Где-то далеко за полночь Алена, оторвавшись от Евгения, расслабилась, закурила свою тонюсенькую сигаретку, а потом вдруг рассмеялась. Он увидел ее блестящие во тьме глаза и, обернувшись к прикроватной тумбочке, включил ночничок, сделанный из каких-то зеленоватых полупрозрачных камней. И залюбовался ею. Спросил:
– Интересно, чему ты так красиво радуешься? У нас с тобой получилось что-то новое?
– Когда ты хочешь, ты всякий раз новый. Во всяком случае, для меня. Но вот скажи, какие ощущения ты испытал с Татьяной?
– Ё-моё! Ну и язычки у твоих девушек! А ведь поклялась...
– Да-а? – Алена поднялась на локте, близко разглядывая лицо Жени. – И что ж это была за клятва? Говори, все равно теперь не отстану! – и навалилась ему на грудь.
Видя так близко ее сверкающие зеленоватым блеском глаза, будто у тигрицы или еще какого-то очень хищного зверюги, Евгений и не подумал врать – это же еще один экзамен для дурачка!
– Поклялась, зараза, тебе ни слова не говорить. Думаю, чтоб не расстраивать.
– Значит, вы были уверены, что я должна расстроиться?!
– Ну если она говорит... Да и мне неловко. Жаль, что она тебе это рассказала... Понимаешь, вспышка какая-то. Опять же и... ну, ты ведь знаешь, если она чего захочет, даже фонарный столб не устоит... Да ну тебя, нашла тему... Сама, между прочим, виновата. Я прилетел, рвался к тебе, а ты? Что ты мне сказала?
– Я сказала, чтоб ты обязательно позвонил мне вечером!
– А тон?! Ты про свой тон вспомни!
– Нормальный тон. Деловой. Да и неприятности всякие...
– Но я же ничего этого не знал. А потом все в башке как-то перемешалось. Вот же, черт возьми, надо же такое! Ну а тут как раз и Танька... Ирка на кухне под кайфом была. Слушай, а чего она, на иглу, что ли,
