– Уж и не помню, – сухо ответила вдова и положила трубку.
Он опять задумался. Откуда, из каких источников могла знать Алена о смерти Вадима? Ну, скажем, от Татьяны. А та? Что, жена сообщила любовнице? Не может быть. Таня на работу Вадиму звонила? А он что, сумасшедший – давать ей свой служебный телефон? Нет, совсем не то... И вдруг сообразил: а в чем дело? Надо просто позвонить Татьяне и подъехать. Какие сложности? Главное, чтоб была дома.
Она оказалась дома и, как послышалось Евгению, даже вроде бы обрадовалась его звонку. Заторопилась, прямо сейчас же приглашая его к себе. И выглядело это так, будто она с нетерпением ждала его возвращения. Опять же – почему? Ну, вероятно, Алена сказала ей, что он убыл в длительную командировку. Вот так теперь все и выстраивалось...
Странно, по Тане не было заметно, чтобы она очень уж сильно переживала смерть Вадима. В конце концов, кто он ей? Приятный знакомый, с которым ей было интересно. Знакомый, который, кстати, тоже частенько исчезал по долгу своей службы. Так что все их любовно-дружеские свидания свелись, может быть, к нескольким десяткам встреч, не более.
Таня была, как всегда, в форме. То есть в таком наряде, в котором и дома себя чувствуешь не очень стесненной, и при необходимости можно выйти в город, не переодеваясь специально. Короткая черная юбка, туго обтягивающая ее полноватые бедра, и темная шелковая кофточка, прикрывающая только высокую, вызывающе торчащую грудь, у нее есть какое-то мудреное название, Женя слышал, но забыл. Что-то вроде дамского лифчика, но немного больше размером.
Евгения всегда несколько смущала Танина манера здороваться. Она выпрямляла спину, приближалась и всем телом прикасалась к входящему – от колен до груди. Прижималась и лукаво поднимала горбоносенькое свое лицо с чуть раскосыми глазами и маленькими пухлыми, ярко накрашенными губами. Затем обычно следовал легкий, почти скользящий, ритуальный поцелуй. Здрасьте! Как мы по вас соскучились! Слишком получалось интимно – и грудь, прижимаясь, подрагивала, и живот словно призывал не стесняться.
Так и теперь, будто соблюдая свой ритуал, Татьяна прильнула к нему, обхватила за спину руками и как бы слегка обвисла.
– Проходи... – И, захлопнув дверь, она пошла в комнату.
И там, среди банкеток, повторилось то же самое. Только на этот раз Таня закинула обнаженные загорелые руки ему на плечи. Прижала лицо к его груди и вздрогнула, будто всхлипнула от горя. Но когда подняла лицо, глаза ее были сухи и абсолютно спокойны.
– Ты уже знаешь... – прошептала она, не отпуская его от себя и прижимаясь с еще большей страстью.
Он взял ее под мышки и попытался немного отстранить, но не тут-то было. Прилипла девушка и, видно, не собиралась отлепляться.
– Что произошло? – спросил он, глядя ей в глаза.
– А! – Она капризно мотнула головой с тяжелым «конским» хвостом, закрепленным на затылке большим гребнем. – Что теперь говорить?.. Уверяют, он сам... Это просто ужасно. Я такое пережила! А ты? Ты – как?
– Повторяю, сегодня только вернулся, ничего не знал. И никто толком объяснить не может.
Он стал ласково гладить ее по спине.
– Устал?.. Соскучился? – Она, видать, по-своему поняла его жест. И вдруг призывно вскинула голову: – Какие мы все дикари, Господи! Ну иди же, скорее! Иди!
А дальше – туман и какие-то нелепые, быстрые слова и отчаянно-суетливые движения рук...
Она перешагнула одной ногой банкетку и, опрокидывая на себя Женю, опустилась на нее, воскликнула:
– Мне так неудобно перед ним! Но что я могу с собой поделать, если ты мне нравишься?.. Давай же, прошу!..
«Дурацкое дело нехитрое...» – почему-то мелькнула мысль и тут же растворилась в активных действиях Татьяны. Он и сообразить не успел, как оказался уже без брюк. А старинная банкетка, с обтянутым золотистой парчой сиденьем и изголовьем в виде двух сплетенных лебединых шей, отчаянно заскрипела, угрожая развалиться...
– Алене я ничего не скажу, – прошептала она ему наконец в самое ухо. – Зачем? Верно? Ах ты, моя прелесть... Я тоже соскучилась, все ожидала, что позвонишь... Так противно все было!
На кухне что-то упало, словно разбилась тарелка.
Евгений вскинул голову. Но Таня снова прижала его лицо к себе.
– Не обращай внимания... Ох!.. Это Ирка опять тарелки колотит. Немного не в себе девушка, поддала больше, чем следовало. Ничего.
«Это номер!» – насторожился Евгений. Ну да, сейчас только свидетелей и не хватало. И вообще, будет полный комплект, если где-нибудь в шкафу окажется еще и Алена! Но Татьяна, не переживая и не смущаясь, продолжала такие активные действия, что Женя отдался полностью ее воле и действительно страстному желанию...
А когда все закончилось, она еще полежала немного, будто распяленная, на парчовой банкетке, а потом глубоко вздохнула и двумя движениями привела себя в порядок. Посмотрела на Женю, усмехнулась своим мыслям и сказала:
– Хочешь знать, откуда мне стало известно? Никакой тайны. Мы с Вадькой договорились встретиться вечером, а он даже не позвонил, не предупредил, что не приедет. День, другой, мне надоело ждать, у меня ведь тоже имеются кое-какие свои планы... Ну, словом, нашлись старые знакомые, отыскали его домашний – у меня не было – и позвонили. А там слезы. Что-то объяснили. И чего он вдруг застрелился? Не понимаю...
Из кухни, пошатываясь, появилась Ирина. Она была под заметным газом. Увидела Евгения, изумленно расширила глаза.
– Мать моя! Кого я вижу? Какие люди в Голливуде?.. – Повернулась всем телом к отдыхающей на банкетке Татьяне: – А чего не сказала, что у нас гости? Ёлы-палы, я б хоть душ приняла! – и снова к Жене: – Извините, молодой и красивый джентльмен! Я в загуле. Не желаете компанию составить? Нет? Жаль...
Она разговаривала сама с собой, и ответы ей не требовались.
– Иди отдохни, Ирка, – недовольно заметила Таня.
– От чего, подруга? Вот если б от кого – тогда другое дело. Молодой человек, повторяю предложение: не желаете разделить, а?
– Ирка, не хулигань! – еще строже сказала Таня.
– Жаль... – Ирина безвольно развела руками. – А так хочется... – Но уже переступив порог соседней комнаты, повернула голову и чересчур внимательно уставилась на Евгения. Потом неточным движением прижала свой указательный палец к тубам: – Никому ни слова! А когда устанете, можете навестить, я возражать не буду. Танька! Скорая Помощь всегда на месте! – Она неуверенно отдала честь и закрыла за собой дверь.
– Это что значит? – смеясь, спросил Евгений.
– Скорая Помощь? А это мы так еще с института Ирку между собой прозвали. Дело-то молодое было. Мальчишечки симпатичные окружали. Ну а кому совсем уж невтерпеж, мы его к Ирке. Она – девка талантливая, быстро управляется.
– А чего, фигура у нее отличная, – похвалил Женя.
– А вот это она как раз и не очень. Ее конек – оральный. Нет равных. Если сомневаешься, можешь сходить, я не ревнивая.
– Танечка, дорогая моя, я все могу понять, мы же взрослые люди, но зачем так-то уж? Я никогда и в мыслях не держал твой дом за бордель.
– А разве у тебя был повод? – удивилась она. Причем, как ему показалось, искренно. – У меня тоже в мыслях не было как-то пошатнуть твою нравственность. Извини, если невольно вызвала такие подозрения. Тем более что ты и в самом деле доставил мне огромное удовольствие. И Алену я тоже не хотела бы унизить. Если у вас возникли какие-то добрые чувства друг к другу, как она мне однажды сказала, я не собираюсь их разрушать. Но просто я – живой человек, который сам о себе привык заботиться, сам за себя отвечать и делать в конце концов именно то, что мне нравится. И хочется... А Ирка? Она прекрасная девка,
