- Коль, одни старики... Одни старики...
- А ты как думал? Молодежь к ночи появится. Сейчас они где-нибудь на перевале тренируются или Коран под мудрым руководством арабов проходят. Глянь на старичка. Он же почти ничего не видит, а все одно - пришел. Может, русских лет двадцать не видел.
- Ничего. Еще увидит. Я Бога молю, чтобы он мне такую возможность предоставил.
- Э, братец, а где же христианское всепрощение? И тебе в самом деле охота снова в эту грязь лезть?
- Неохота, Коля, но ведь надо наказывать.
- Верно, Эдик, выбирать не приходилось.
- Нет, чумазых надо учить. Сколько у нас заводов в оборонке простаивало. Разместили бы заказ тыщ на сто километров колючки, четыре вышки по углам, трубу в обход, а на старую - заглушку. Через месяц всех баранов бы поели, а потом своих идиотов повыковыривали. Думаешь, этому бабаю воевать хочется? Да у него бельмо на глазу с кулак и поясницу перед дождем ломит.
- А вот тут ты не прав. Проутюжат 'сушки' его 'малую родину' - первый ятаган достанет. Любое действие всегда предполагает противодействие.
К заходу площадь опустела. Пленников отвели в здание из местного камня. И снова подвал. Здесь были деревянные нары.
Некоторое время лежали молча.
- Слушай, я вот все думаю: чего они такие фанатики?
- Религия молодая. Еще пар не вышел. Священники не совсем обюрократились. А потом, очень привлекательно себя избранным народом считать.
- Так то ж евреи?
Николай оставил последнее замечание без ответа.
- Вот у нас как: украл - грех. А у них христианина обманул - на том свете зачтется.
- Коль, расскажи. Я, кроме Аллах велик и Магомет пророк его, ни бельмеса.
- Да все почти как у нас. И рай, и семь небес. Магомет в транс войдет, ему и кажется, что Гавриил его на экскурсию пригласил по семи небесам. Птица есть уважаемая - петух. На земле стоит, а гребнем в первое небо упирается. И камнями Мухаммеда побивали, и гонения были. У нас уже несколько веков христианство, а он все среди идолов учение проповедовал. Поначалу знаешь у них сколько молитв в день полагалось? Пятьдесят. Не кисло?
- Да... Хватанули...
- Аллах велел. Моисей Магомету говорит, чтобы шел и просил сбавить. Магомет пошел, и Аллах на десяток скинул.
- Выходит, с ихним Богом и поторговаться можно?
- Пять раз Моисей просил Магомета за народ свой походатайствовать. Скинул Аллах до пяти. В пятый раз пророк говорит, что не пойду больше. Совестно. И остались пять молитв.
- Чудны дела твои, Господи.
- Верующий?
- Так поверишь. Кого просить-то? Командующего или президента, им до меня как до квелой морковки... А так, мать в армию отправляла, повесила крестильный мой крестик. Хорошо, оловянный. Золотой бы был, на жратву еще в первый месяц поменял бы.
Наверху загалдели.
- Ну, думаю, началось.
Дверь подвала открылась, и на верхней площадке появились двое с фонарем. Спускаться не стали. Посветили и ушли.
- Ладно. Давай спать. Неизвестно чем завтра пробудимся.
Они затихли. Но сон еще долго не шел в тела. Видимо, глоток свободы раздразнил нервы, посулил и иссяк. Но мышцы помнили. Помнили.
Помнили они и тот день, когда его, Николая, послали со взводом в районный центр. Пришел груз гуманитарной помощи. Необходимо его забрать и сопроводить в расположение части. Часть квартировала в селе, очищенном от бандитов, и военный комиссар должен был организовать справедливую раздачу продуктов.
Доехали без приключений. Через села проходили на повышенной скорости, а по равнине, особенно вблизи лесопосадок, слезали с брони и укрывались внутри. Кто его знает, что может таиться там за очередным поворотом.
Прибыли. Офицер пошел в штаб оформлять документы, а десантники кинулись к шоферам и сопровождающим белые КамАЗы. Искали земляков, узнавали новости, делились табачком. Шоферня оказалась разговорчивей сопровождающих. Те только вздыхали. По рассказам шоферов выходило, что в России дела обстоят неважнецки. Одно дело здесь, но бандитизм на дорогах в 'спокойных' регионах не лезет ни в какие ворота... Только выехали из Ростова километров пятьдесят, не больше, - встала одна из машин. Начальник колонны велел ждать помощи от РМ, которая выйдет из города чуть позже. Потом догонять. Но когда через два часа рэмэшники подъехали к машине МЧС, обнаружили избитого и связанного шофера и сопровождающего. Полмашины как не бывало. Если бы у налетчиков был большегрузный автомобиль, а не 'Газель', исчез бы весь груз. Вот такая, братцы-воины, штука. Хоть посты через каждые десять километров устраивай.
И десантникам было что порассказать. В последний раз приезжали принимать груз. Вместе с ними стояли представители местных из соседнего района. Местные получили раньше и уехали к себе, а когда той же дорогой пошел военный конвой, заметили машину. С нее шла бойкая торговля гуманитарной помощью. Не довезли, стервецы, до своего села. Потом приедут и расскажут старейшинам, что, дескать, не досталось на их долю. Вот такая у них правда бывает...
Офицер в ту пору оформил почти все бумаги. Остался сущий пустяк - две подписи: виза зам по тылу и печать в канцелярии. Послали его. Николай пошел к дальней палатке, где размещалась канцелярия. Вошел и сразу удивился той реакции, с которой его встретила девица-связистка.
- Чего это ты вырядился? - окинула она его взглядом с головы до ног. Ботинки новые достал... Расскажи, где склад?
- Где достал, там уже нет. А сама откуда, красавица?
- Ну ты даешь... У кого тельник сменял?
- Может, я на дискотеку собрался. Пойдешь?
- Ну-ну, вон зам по тылу идет, он у нас главный по танцам.
- Товарищ майор, младший сержант из группы конвоя, - остановил он майора. - Требуется ваша подпись.
Майор внимательно посмотрел на Николая. В свою очередь окинул взглядом его форму.
- Почему не брит? - ошарашил он вопросом десантника. - Документ, подтверждающий личность, есть?
Николай протянул.
Майор долго изучал каждую страницу. Излишне долго. Николай стал нервничать. Девица переминалась с ноги на ногу рядом в пределах слышимости.
- Родственники есть?
- Какие?
- Вот и я спрашиваю: какие?
- Отец умер два года назад, - начал внутренне злиться младший сержант.
Николая разобрало не на шутку. Какого черта эта тыловая крыса пристала с расспросами. Сам он, разумеется, выбрит. И эта пигалица все крутится рядом. Какое ей дело до его десантных ботинок. Ботинки как ботинки...
Громыхнул замок на двери, и Николай вздрогнул. В проеме возник свет, но уже не от лампы. Он лился из помещения наверху. Не мертвый электрический, а самый что ни на есть естественный, утренний. Значит, он не спал всю ночь.
- Выходы...
Они поднялись, и только тут оба ощутили, как ноют мышцы всего тела. Свобода в последний раз
