– Ой, так выходит, вы еще ничего не знаете? Слушайте!.. Как вас зовут?
– Вячеслав Иванович, я начальник МУРа. О чем же я еще не знаю?
– И не представляете! – Видимо, женщина была еще под сильным впечатлением от пережитого, и страх сквозил в каждой ее интонации, но она была все-таки женщиной, поэтому следила за собой, за голосом. – Прихожу сегодня в офис, понимаете? А там!.. Боже мой! Это какой-то кошмар! Все разбито и перевернуто, бумаги – по полу, на них следы грязных ботинок, будто кто-то специально... понимаете?! Я говорю: «Витька! Звони в милицию!» А он: «Не надо, сами разберемся». И Вани нету. Обещал быть, и нету! Целый день мы вдвоем с Витькой приводили офис в порядок. Ужас!
– А Витька – это кто? – вклинился Грязнов.
– Наш коммерческий директор. И водитель.
Такое сочетание Грязнову довелось слышать впервые. Интересно.
– А вы какую должность занимаете? – поинтересовался он.
– Я – секретарь, эксперт и прочее. Неважно. Я говорю: «Почему ты не хочешь милицию?» А он мне: «А вдруг Ивану Игнатьевичу это не понравится?» Ну не козел, скажите? Я ему...
– Я понял, можете не продолжать. Значит, на вашу контору тоже было совершено нападение?
– Ну вот, видите!
– Вижу. А где Шацкий?
– Да я сама его целый день жду! Господи, а не случилось ли чего? – снова заволновалась она.
– Будем надеяться – успокоил ее Грязнов. – Но у меня к вам настоятельная просьба: когда он появится, пусть немедленно позвонит к себе на квартиру. На старую, – поправился он, понимая неловкость и щекотливость своей невольной поправки. – Здесь пока работает группа, и нам очень будут важны его показания. Не забудьте!
– Что вы, что вы, что вы!.. – зачастила женщина.
– Ну и что скажете, друзья мои, – обратился Грязнов сразу ко всем, – если я сообщу вам, что точно такое преступление совершено сегодня утром, во всяком случае, до начала рабочего дня в той конторе, где работает господин Шацкий?
– Дядь Слав, – совсем по-домашнему заметил Денис, – как говорит обычно Сан Борисыч, не иначе как дым из одной трубы. У тебя есть сомнения?
– У меня уже нет никаких сомнений. Вопрос в другом: что они и тут и там искали?
– То, что конкретно связано с деятельностью вышеуказанного господина. А чем, если не секрет, он занимается?
– У него юридическая фирма «Контакт». Консультации, финансовые операции, – отозвалась Татьяна.
– Вопросов нет, – констатировал Денис. – Это наезд. Ищут на кого-то компромат. Или на него самого.
Подошел криминалист с замком в руках:
– Вячеслав Иванович, я тут поглядел, если всерьез, нужна лабораторная экспертиза. Но уже так могу сказать. Работали грубо, значит, не специалисты. Скорее, шпана с набором отмычек. Профессионал работал бы нежно. Да и где их нынче взять? – вздохнул он. – Так что, на экспертизу возьмем или поставить на место?
– Ставь, – махнул ладонью Грязнов. – Почерка все равно не угадаем. Спасибо. А вам, Татьяна Кирилловна, лучше всего этот замочек бы сменить. Во избежание новых посещений. Хотя, скорее всего, больше они не полезут. Либо уже нашли, что искали, либо не нашли, но людей насторожили. Можно влипнуть.
– Это что ж получается? – заметил Денис. – Они одновременно в двух местах шмон учиняли? Знать бы, где раньше...
– А какая разница? – пожала плечами Татьяна.
– Ну вот, – засмеялся Грязнов. – А еще в милиции работает! Ох, плохо я вас, голубушка, учу! Дениска абсолютно прав. Если здесь начали раньше, значит, ничего не нашли и кинулись в офис. Или – наоборот. Или вообще ничего не нашли, и тогда уже может начаться охота за людьми. Разве вы не знаете эту публику?
Денис с экспертом, оказав, как сказано, чисто родственную услугу и откланявшись, уехали, а Грязнов остался, чтобы помочь немного навести порядок, ну и дождаться, будь он неладен, звонка Шацкого. Да вот хоть бы и женщине моральную поддержку оказать. Хорошая такая женщина, а мужик у нее, оказывается, козел. Или это его первая жена о другом сказала? Да какая разница!..
И звонок раздался. Маленько убрав в комнатах и расставив мебель по местам, Грязнов с Татьяной потягивали на кухне чаек, мирно беседовали... о служебных проблемах. А главным образом о вечной проблеме нехватки средств. Ну да, самая тема для вечерней беседы наедине.
Итак, он позвонил. И в его голосе Грязнов уловил тот же самый страх и растерянность, которые были заметны у Лилии Михайловны. Он спросил, что случилось, молча выслушал и потом долго сопел в трубку, прежде чем решился сказать то, что Грязнову уже было известно. Да, и на офис «Контакта» сегодня совершено нападение. Что искали? Шацкий – и это тоже почти сразу почувствовал Грязнов – старательно избегал каких-либо конкретностей. Отделывался общими фразами. О том, что вообще те же учредительные документы любой фирмы для ее конкурентов являются лакомым куском, а принимаемые решения по кардинальным вопросам финансовой деятельности – тайной, не подлежащей разглашению. Ведь каждый из подобных документов легко может превратиться в предмет торга, подкупа или шантажа. А «Контакт» по своему профилю является именно консультативной юридической фирмой и, значит, владеет секретами, за которыми может быть устроена охота. И не только конкурирующих фирм, но и криминальных структур. И все прочее в таком же духе... Некий ликбез для начинающих. И никакой конкретики.
Но за этим бесконечным и маловразумительным трепом Грязнов нюхом своим явно ощущал страх, преследующий доселе весьма удачливого, по уверению Татьяны, юриста.
Вячеслав Иванович, как человек опытный в данных вопросах, мог бы, разумеется, дать толковый совет определенно загоняемому в угол бизнесмену, но... Во-первых, никто его у него не просил. На предложение Грязнова написать заявление в милицию Шацкий слишком как-то уж торопливо возразил, что немедленной нужды в том не видит: завистников и шантажистов может оказаться сколько угодно, всех не перешерстишь, а если органы возьмутся, то обязательно пострадают ни в чем не повинные и ни в каких криминалах не замешанные люди и конторы, отчего, естественно, пострадает престиж «Контакта» – в первую очередь нарушится доверие и так далее и тому подобное. Ну а во-вторых, сам процесс расследования может затянуться на длительное время, что практически остановит деятельность фирмы. В-третьих...
Слова говорились, текли, сливались в бесконечный нудный поток, останавливать который у Грязнова не было ни малейшего желания. Как, впрочем, и общаться дальше с его источником. В принципе-то этот Шацкий был, конечно, по-своему прав. Как ведутся расследования подобного рода, не Грязнову рассказывать. И если пострадавший не имеет желания дальше обострять отношения со своими недоброжелателями, это его личное право.
Но, с другой стороны, отчетливо проявляемое нежелание пострадавшего контактировать с правоохранительными органами указывало также и на то обстоятельство, что дело его, мягко выражаясь, не совсем чисто. А скорее даже очень нечисто. Если судить по тому, что налетчики совершенно не церемонились.
Однако дело тут не только в нем. В конце концов конкуренты забрали у него нужные им бумаги, даже набили рожу – каждый выбирает по себе, как поется в популярной песне. Но ведь при этом могут пострадать совершенно невинные, посторонние люди! Татьяну Грязнов почему-то очень хотел считать посторонней этому сморчку, которого он отродясь не видел – и слава богу! Один разговор с ним чего стоил! Тут, кстати, тоже просматривались два варианта. Либо этот Шацкий – полный дурак, не понимающий, в какую историю ввязался, либо у него у самого рыльце в хорошем пушку. Вероятнее – второе. По старинной пословице: вор у вора дубинку украл. Хотя говорят, что правильнее – котомку. Нет, здесь именно дубинка, с которой наш вор выходил на большую дорогу проезжих купцов грабить. И если наложить пословицу на данную конкретную ситуацию, вот тебе и решение: бандиты искали нечто совершенно определенное, что представляет для них предмет опасности. И Шацкий точно знает, что они искали, а вот говорить не желает. Ибо сей предмет, или документ с убийственной силой, или черт в ступе может представлять опасность и для него самого. Но,
