текст, адресованный Олегу Авдееву. Рассказал и об опознании, которое Платонов сумел провести с очнувшимся Саврасовым.
Меркулов слушал, кивал, но видно было, что думал о чем-то другом.
– Ты меня не слушаешь? – обиделся Турецкий. И в самом деле, час поздний, нормальный народ принял уже сто вечерних успокоительных и готов отойти ко сну, а он тут, понимаешь, из шкуры лезет, и никому это не нужно.
– Я тебя внимательно слушаю, Саня. Но у меня есть вот какие соображения. Может быть, они покажутся вам с Платоновым не такими уж глупыми.
– На комплимент напрашиваешься, шеф?
– Не говори это... глупостей! – поморщился Меркулов. – Понимаешь, я попросил соответствующие службы дать мне информацию по поводу деятельности той совместной с голландцами фирмы, которую в начале девяностого года организовал Авдеев. И вот что мне сообщили. «Гол-фрахт» она называется, да? А занималась она поначалу доставкой из Европы в Россию гуманитарной помощи. Ты помнишь то время? Приходили транспорты со всякой всячиной, а под этот гуманитарный акт многие ловкачи сколачивали себе гигантские состояния. И не только рассчитываясь с иностранцами за доставку, но и много шире. Эта «помощь» продавалась направо и налево, хотя должна была раздаваться бесплатно, главным образом – неимущим. Однако наш собственный российский бандитизм сумел быстро разобраться, что и кому должно принадлежать в первую очередь. А затем уже и сами ловчили – под видом гуманитарной помощи, как душе желательно. Фонды всякие организовывали, ну и так далее. Даже православная церковь ухитрилась нажиться на беспошлинных поставках того же табака. А про наших инвалидов и говорить нечего – до сих пор разбираются, кто у кого и сколько украл. Но я не об этом. Сопоставив данные объективки и те, что дали мне некоторые спецслужбы, я вынужден сделать конкретный вывод, что основное накопление капитала у нашего с тобой фигуранта произошло именно в тот период, когда фирма «Гол-фрахт» проявила свою максимальную активность. То есть девяностый год. А в следующем году Авдеев становится одним из крупных российских банкиров. И не сдает позиций до сегодняшнего дня. Откуда же бывший, извини, милиционер заимел такие средства? Кстати, и в кредитах поначалу он также не очень нуждался, это известно. И тогда я попросил наших убэповцев просмотреть документы за этот период на фирме «Алко- сервис». Если ты помнишь, и Шацкий здесь, у меня в кабинете, упоминал, что сотрудничество Силина с Авдеевым имеет некоторую свою историю. Ладно, не буду тебя утомлять. Я пришел к выводу, что именно через эту фирму господин Авдеев прогонял заграничный алкоголь, который мог ввозить под видом «гуманитарки». Но, как всякий сукин сын, в конце концов решил, что у него нет никакой необходимости делиться с партнером по бизнесу. И Силина убрали. Ничего экстраординарного в их кругах этот факт сам по себе не означает, обычные разборки.
– То есть, другими словами, мы имеем мотивы преступления?
– Вот именно. А следственные мероприятия – это, извини, уже ваша с Платоновым забота. Все, ты мне больше не нужен. Свободен. Иди в семью... А стаканы поставь Клавдии на стол, она утром придет и вымоет...
Возвращаясь к себе и думая уже о завтрашнем дне, Турецкий вдруг вздрогнул, будто от толчка: за всеми сегодняшними заботами он как-то упустил из виду сообщение от Дениса Грязнова.
Наблюдение, установленное за домом Авдеева, показало, что в начале второго пополудни в усадьбу на черном джипе «гранд чероки» был привезен Семихатько. Видеозапись была четкой, и можно без труда разглядеть, что юрисконсульт был явно напуган и впущен в дом не через главный подъезд, а через служебный вход.
Турецкий отметил в памяти эту информацию и попросил Дениса не снимать наблюдения. А сейчас вдруг появилось какое-то неприятное, томительное предчувствие. И он наудачу набрал номер Дениса, надеясь застать его в «Глории». Тот оказался на месте.
– Привет, полуночник! – обрадовался Турецкий. – Извини, совсем упустил. Что там с Семихатько? Разрешилось как-нибудь?
– Увы, дядь Саш. Ничего не можем понять. За весь день никто из Успенского больше не выезжал.
– Кто там у тебя?
– Крот и Головач. На двух машинах. Держим как обычно.
– Ну эти не упустят, если чего...
– Надеюсь. Вы на связи?
– Как всегда. Звони.
Алексей Кротов и Сева Голованов находились поблизости от усадьбы Авдеева, но не на самом виду. Теперь необходимость маячить на глазах авдеевской охраны отпала. С двух сторон усадьбы были наконец установлены видеокамеры, фиксирующие вперехлест все движения во дворе и позволяющие делать запись на аппаратуре, смонтированной прямо в машинах.
Сами автомобили имели вид невзрачный – а какой еще может иметь устаревающая отечественная продукция? – зато были снабжены мощными двигателями и дополнительными креплениями корпуса. Какие готовят для особо опасных и ответственных ралли. Между собой наблюдатели сообщались по спецрации, которую Денис Андреевич получил в подарок от своего старшего друга, бывшего заместителя директора ЦРУ Питера Реддвея. Прелесть подарка заключалась в том, что предназначалась эта «связь» исключительно для участников спецопераций, а значит, еще представляла тайну для торговцев спецтехникой.
– Двадцать три одиннадцать, – услышал Сева, чей автомобиль стоял на выезде из Успенского на Рублевское шоссе. – Наблюдаю шевеление. «Чероки» подан к служебке... Что-то выносят, не вижу, корпус машины закрывает. Двое садятся. Поехали... Головач, твои кадры. Я продолжаю наблюдение. На всякий случай держи в курсе, подстрахую.
Другого пути от усадьбы не было, но джип мог дальше пойти и налево – к Николиной Горе, и направо – к Москве, и по шоссе в обратную сторону, на Горки-10. Поэтому Голованов выехал на перекресток, припарковался к придорожному сугробу и выключил габаритные огни. Серый, он был почти неприметен.
Джип выехал к перекрестку неожиданно и остановился. Словно пассажиры размышляли, в какую сторону им ехать. Свернули на Николину Гору, о чем Голованов немедленно поставил в известность Кротова и мягко тронул за джипом.
Громада «чероки» прошла поселок на высокой скорости, вероятно надеясь, что в это время ночи вряд ли кто станет раскатывать по узким, утопающим в сугробах улочкам. Голованов, не включая огней и рассчитывая исключительно на удачу, не отставал и шел, конечно, не впритирку, но в пределах видимости алых габаритов джипа.
За Аксиньиным пошли медленнее, вдоль Москвы-реки. И снова у Севы появилось ощущение, что сидящие в машине о чем-то раздумывают. Но, пройдя на малой скорости следующий поселок, рванули так, будто наконец заметили за собой погоню.
Ну что ж, заметили, значит, заметили. Это избавляло Голованова от ненужного риска. Он врубил фары и добавил газку, быстро подойдя к джипу на близкое, но безопасное расстояние. И уже не отставал ни на шаг.
В джипе действительно заметили преследователя и забеспокоились. Попробовали оторваться. Это, конечно, можно было бы сделать на таком замечательном внедорожнике, но не от Голованова. Он «прилип» к своему клиенту, отвратительно действуя на нервы, не маскируясь, но и не выказывая агрессивных намерений. Неизвестность – она всегда самое тяжелое испытание для тех, кто привык действовать без размышлений и по приказу.
Теперь мчались в сторону Звенигорода, о чем Сева исправно докладывал Кроту, ну а тот уже информировал Дениса Грязнова, согласовывая общие действия.
– Головач, – сказал Алексей Кротов после очередного сообщения Севы, – мой тебе совет. Положи «макарова» поближе, но, когда захотят сами напастъ, немедленно уходи, не ввязывайся.
– Ты уверен, что они станут стрелять? – хмыкнул Голованов, который как раз был абсолютно в этом уверен.
– Ты их явно спугнул. Если б они ехали по нормальным делам, определенно отправились бы в Москву и на тебя хрен бы положили. Но ты у них повис, вот и вгоняешь понемногу в панику. А братва, теряющая самообладание, бывает очень опасна своей непредсказуемостью.
– Превосходная лекция! – фыркнул Голованов. – Да ты у нас настоящий теоретик движения. Возглавить
