сильно замедляло получение ею необходимой информации.
С тех пор она время от времени встречалась с главой булавинских филателистов и ни разу не пожалела о потраченном времени. Ну а слушать сальности Лариса Матвеевна привыкла и от других, притом не получая ничего взамен.
На этот раз Павлу Адольфовичу были поставлен один вопрос: может ли православный священник быть безбородым, то есть, точнее, гладко выбритым?
И хотя трудно было предположить, что отставной валторнист принадлежит к какой-либо конфессии, кроме всемирной секты собирателей марок, однако вопрос его, как, впрочем, и никогда прежде, совсем не смутил, и он отважно ответил, что в православии бритый священник – нонсенс, вещь невозможная, такая же, как женщина-митрополит.
– А что, есть тенденции? – правда, следом за своим уверенным ответом, спросил он.
– Тенденций нет, но факт есть, – хмыкнула Баскакова. – Одна моя подруга уверяет, что на отпевании в Преображенском соборе видела на днях бритого священника.
– Ну и ну! Я, правда, Ларочка на отпеваниях, как, впрочем, и на крестинах, не присутствовал, но могу предположить, что этот бритый священник эти самые ритуалы не производил.
Павел Адольфович задумался.
– Да, вы знаете, все эти метафизические дела от меня довольно далеко. Конечно, что-то я могу знать...
Чувствовалось, что старый селадон явно медлит.
– Если помните, в «Булавинских ведомостях» одно время активно печатали всякую рекламу специфическую – нетрадиционное лечение, экстрасенсы... Даже специальную страницу они ввели – «Седьмое чувство»...
Лариса Матвеевна пожала плечами:
– Я, увы, ко всему этому отношусь довольно скептически и никогда ничем таким не интересовалась... А вы что, считаете, что этот странный священник как-то связан с экстрасенсами?
– Ларочка, я не очень-то силен в Евангелии, но, кажется, там сказано: бойтесь лжепророков и лжехристов. В конце концов, что видела ваша, как вы ее назвали, подруга? Только священническое одеяние... Если она к тому же может отличить рясу от епитрахили, а клобук от тонзуры...
– Не уверена. – То есть Лариса была уверена, что с этим священником что-то не так, поскольку на самом-то деле он появлялся не в соборе, а в морге, когда забирали, а точнее сказать, выкрадывали оттуда тело Николаева. В морге он нужен был для того, чтобы создать впечатление... Не исключено, что у этого священника были вполне офицерские брюки...
Однако из того, что Павел Адольфович тянул разговор, он почувствовала: собиратель городских сплетен знает что-то не совсем обычное.
И тогда Лариса применила свое, по отношению к этому любителю женского общества, безотказное средство.
Она встала и начала прощаться.
– Ну что же, спасибо вам! Не буду больше занимать ваше время на пустяки. Мало ли что примерещилось моей подруге... До свидания, Павел Адольфович, может, загляну как-нибудь ближе к осени...
По лицу валторниста пробежала тень тоски, его полные, все еще выглядевшие упругими губы скривились в страдальческой гримасе.
– Эх, Ларочка, Ларочка! – вздохнул он. – Ведь мы знаем друг друга не один год и даже не пять лет. Это я бескорыстно готов проводить с вами время... вечность... Если помните, в один период даже добивался вашей руки... хотя тщетно, тщетно...
«Начинается, – подумала Баскакова, внутренне собираясь. – Теперь только вылавливай в этом словесном извержении то, что тебе может понадобиться...»
– Я ведь, Ларочка, прекрасно помню не только то, где вы служите сейчас, но и где служили прежде... – Музыкант всегда говорил не «работать», а «служить». – Конечно же ваша подруга ни при чем, что-то натворил этот господин в облачении священника...
Он сделал паузу, словно раздумывая, продолжать ли говорить дальше или все же промолчать.
– Вы знаете, как я вас уважаю, какие, можно сказать, нежные, весенние чувства испытываю при встречах с вами...
– Рада, что даю вам возможность хотя бы изредка соприкоснуться с миром прекрасного. – Кокетство никогда не было сильной стороной баскаковской натуры, фраза прозвучала двусмысленно, не без издевки.
– Не смейтесь, не смейтесь, Ларочка! Ради вас я готов на многое! Бог бы с ним, с этим лжесвященником...
– Так вы считаете, что он все же ряженый?
– Это почти философский вопрос, Ларочка, – отвечал Павел Адольфович после некоторого раздумья. – Мы могли бы назвать этого заблудшего, присвоившего себе священнические одеяния, ряженым, если бы вокруг все остальные ходили без личин на лице!.. Но ряженых много! Не мое это дело туда вмешиваться, но разве в самой церкви, которая сейчас столько твердит о возрождении и духовном воскресении, все пастыри праведны? А эти драки в алтаре, эта коммерческая деятельность, эти освящения казино и тому подобных заведений!..
– Не хочу, честно говоря, в это углубляться, – вполне искренне призналась Баскакова. – Как вы верно подметили, я служу в таких организациях, где стараются избегать обобщений. Распространять частный вывод на все – это, знаете ли, чревато большой кровью. И так уже бывало... Мне бы о бритеньком этом что-нибудь узнать... – прибавила она просительно.
– Выйти на него хотите?
– А почему бы нет?
– Да, он молод, крепок, – завел свою песнь песней Павел Адольфович.
– Нужен он мне! – почти ненаигранно возмутилась Лариса. – Мне бы выяснить кое-что...
– Ну хорошо! – Валторнист-филателист прихлопнул ладонью по альбому для марок, который лежал перед ним. – На вашу честность – и я буду честно. Не знаю я его!
Выдержал паузу. Но и Лариса тоже умела держать паузу.
– Только догадываюсь. И недаром про «Булавинские ведомости» у вас спросил. Его, священника безбородого, должен знать завсегдатай рубрики этой... Вот...
Павел Адольфович полез в ящик стола и вытащил оттуда нечто, похожее на небольшой кляссер. Но когда раскрыл, оказалось – это альбом для визитных карточек. Полистав его, он извлек оттуда прямоугольник невероятного сиренево-фиолетового цвета с золотыми буквами.
– Держите. Этот человек обязательно знает... А уж сумеете разговорить его... своими чарами воспользоваться... так – попутного ветра! Или, как сейчас шутят, ветер вам в карму!
Баскакова с небольшим изумлением вчитывалась в золотящиеся на фиалковом фоне строчки...
«Доктор энергоинформационных наук... региональный президент Межконтинентальной Академии развития и репродукции человека... Руководитель Центра нетрадиционной медицины...» Далее на визитке значилось и вовсе умопомрачительное и вместе с тем рассчитанное на какую-то почти интимную доверительность: «...потомок врачевателей эпохи Ивана Грозного...»
– Виктор Сергеевич Вантеев, – произнесла она вслух имя неведомой ей фигуры, оснастившейся такой фантастической визиткой. Внимательно посмотрела на филателиста: – Шарлатан, конечно?
– Ах, Ларочка! Не заставляйте меня делать то, чего я страшно не люблю, – рассказывать бородатые анекдоты! Помните обезьяну на берегу реки, которая приговаривала: «Дура не дура, а свои деньги каждый день имею!» Можно ли назвать шарлатаном человека, который построил себе недавно роскошный особняк совсем недалеко от парка – самый центр Булавинска, как вы понимаете! Свои деньги он имеет! Очень неплохие деньги.
– А где его можно ухватить? Не в особняк же к этому энергоинформационнику заявляться? Можно и не выйти!
– Думаете, погрузит вас в астрал? – не очень хорошо улыбнулся Павел Адольфович. – Он и на людях появляется... Насколько помню, послезавтра вечером выступает в Доме культуры «Геолог». По своей
