– От Корейца? Но он же сидит в Атланте.
– У меня там много друзей.
– Откуда вы знаете, что Очкарик засветился?
– «Жучок».
– «Жучки» с таким радиусом действия сбрасывают информацию импульсами. Даже если вы нашли частоту, вы не смогли ничего расшифровать. Значит, вы дали Никитину свой «жучок»? А что сделали с тем?
– Вы быстро соображаете. Разбил.
– А заказчику сказали, что Очкарик засыпался и его пришлось убрать?
– Да.
– Для чего вы подменили «жучок»?
– Чтобы знать, что происходит.
– Для чего вам это было нужно знать?
Бурбон не ответил, поднялся и ушел в зал, оставив Турецкого под присмотром доберманов. Через минуту вернулся, положил на стол магнитофон и нажал кнопку с надписью «Плей»:
'– Господин Дорофеев? Здесь Шпиллер. Доброе утро.
– Рад слышать вас, господин Шпиллер.
– У меня только что был господин Никитин, американец. Завтра он вылетает в Москву. Просил рекомендовать его вам. Что я и делаю. У него какое-то серьезное предложение.
– Какое?
– Я не стал спрашивать. Он хочет вложить в ваш банк сто двадцать четыре миллиона долларов. Эти деньги уже поступили на его счет в нашем банке. Переведены из Чейз-Манхэттен-банк.
– Это действительно серьезное предложение.
– Я рад, что могу рекомендовать вам такого солидного клиента. Вы найдете для него время?
– Как только он прилетит в Москву…'
Бурбон остановил запись. Объяснил:
– Сто двадцать четыре миллиона «зеленых». Мы не можем допускать, чтобы такие сделки шли мимо нас.
– Вы узнали, что за сделка? – спросил Турецкий.
– Нет.
– А «жучок»?
Бурбон поставил другую пленку и включил воспроизведение:
' – Рад познакомиться с вами, господин Никитин. Директор франкфуртского филиала Дойче-банка господин Шпиллер предупредил меня о вашем приезде. Он назвал сумму, которую вы хотите инвестировать в нашу промышленность, и сказал, что эти деньги уже поступили на ваш счет в Дойче-банке. Как я понял, он это сделал по вашей просьбе.
– Совершенно верно.
– Проходите, пожалуйста. Устраивайтесь поудобней. Что-нибудь выпьете?
– Спасибо, нет. Я за рулем.
– Может быть, кофе?
– Ничего не нужно, спасибо. И за то, что послали своих людей встретить меня, – тоже спасибо. Правда, мы каким-то образом разминулись.
– Я никого не посылал встретить вас. Непременно послал бы, но я не знал, каким рейсом вы прилетаете.
– А тогда какой же молодой человек… Впрочем, это не важно.
– Итак, слушаю вас… Только, ради Бога, господин Никитин, не курите, если это вас не очень затруднит. У меня больное горло, совершенно не переношу табачного дыма. Как видите, у меня даже пепельницы нет.
– Извините, не знал. Разумеется, я не буду курить.
– Итак…
Пауза'.
'Здесь он, наверное, и написал: «Нас слушают», – подумал Турецкий.
Когда разговор Дорофеева с Никитиным закончился, Бурбон хотел остановить запись, но Турецкий спросил:
– А дальше что?
Бурбон только пожал плечами.
– Да ничего. – Но магнитофон не выключил.
