пошевелю. Она меня кипятком обварила!
– В каком смысле? – спросил я, несколько обалдев.
– А так, схватила с плиты кастрюлю и плеснула в лицо, чуть глаза меня не лишила!..
– За что это она вас?
– А, я ее бить хотел... – пояснил Рожкин. – А что? Житейское дело... Нет, ты не думай, мы иногда и мирно жили... Ты чего не пьешь? – спросил он подозрительно. – Подпоить меня хочешь?.. Я трех таких, как ты, перепью! Думаете, Степан ничего не видит, не понимает, его можно вокруг пальца обвести! А что мне, к примеру, за это будет, если я вдруг да соглашусь? А?.. Отпущу бабу свою и по-христиански – живи, мол...
Тут я понял, что формальности пора прекращать. Да и чего я хожу вокруг да около, как в первый раз, честное слово?
– За причиненное вам беспокойство мы готовы выплатить соответствующую компенсацию, – сказал я, значительно заглядывая ему в глаза.
Расчет оказался точен – в глазах Рожкина я заметил заинтересованность. Наверняка финансы его на исходе, а выпивать на что-то сегодня и завтра надо продолжать...
– Взяток не беру, – предупредил он, борясь с собой.
– Ну что вы, какая взятка. Вот если бы вы мне давали – вот это была бы взятка. Я при исполнении.
– Беру только взаймы, – сказал щепетильный Рожкин. После чего стал неистово торговаться. Я основательно опустошил собственный карман – в обмен на долгожданную подпись. Эх, было бы дело чуть серьезней, не миновать бы мне судебного разбирательства...
– Хорошо, – говорил Рожкин, пересчитывая послюненным пальцем бумажки. – Разве я не понимаю, что ж я, не человек... Вот и расстанемся по-хорошему, по-христиански, и пусть идет с миром... Вот эта бумажка почему рваная? Рваных мне не надо, у меня их в магазине не берут...
Наконец, произведя подсчет, Рожкин изготовился выполнить свою часть устного договора. Однако на том мытарства мои не кончились. Руки у Рожкина, что совершенно понятно, изрядно дрожали, так что мне пришлось заставить его сперва долго тренироваться на куске газеты. Время от времени он порывался еще выпить, но я хватал его за рукав, грозил отобрать деньги. Рожкин пыхтел, выводя закорючки, отрабатывал гонорар.
– Смотри-ка ты, как криво получается! – сам удивлялся он. – А ты думал! Посмотри на мои пальцы! – растопыривал пятерню. – Это рабочая рука, железная, стальная! Вишь, пальцы не гнутся! Это я на заводе работал, они у меня ручку тонюсенькую не держат...
– Давай, я плюсик поставлю, – щедро предложил он мне наконец. – И тебе легче, и мне...
– На плюсик пойти не могу, – строго сказал я. – Продолжайте...
Продолжили... Руки у меня чесались самому подделать его подпись. Все равно потом не вспомнит... Хотя, может, и вспомнит. Все они любят для собственной пользы дурачками прикидываться, а на деле такие хитрованы...
Через какое-то время залихватская подпись была-таки поставлена Рожкиным на нескольких документах. Собрав драгоценные бумаги, я аккуратно упрятал их в папочку.
– Следовало бы накинуть, – заныл Рожкин, – я скоко с бумажками твоими провозился, такого уговору не было!
– Больше не дам!
– А вот я возьму да и скажу, что вы меня силком вынудили! – сказал, прикрывая один глаз, Рожкин.
– Не дам больше. Нет у меня.
– Да? Ну ладно... – сдался он. – А тогда за это дело – до дна! – безапелляционно заявил Рожкин.
– Я за рулем, – попытался я отмазаться. Во-первых, это было правдой, во-вторых, водку с утра я не могу.
В дверях кухни замаячили страшного вида проснувшиеся рожкинские собутыльники.
– Эт хто? – спросил один, длинноносый, хриплым со сна голосом.
– Адвокат, – с гордостью произнес Рожкин. – Не пьет совсем!
– Может, ты еврей? – угрожающе спросил второй, косматый.
Все трое подозрительно уставились на меня.
– Нехорошо так, – продолжал косматый, не по-христиански... Или ты иудей?
– Надо выпить... – поддакнул длинноносый.
Он злобно сверкнул полуоткрытым глазом. В мои планы не входило вступать в полемику. Поэтому я схватил липкую стопку и, зажмурившись, выпил, преодолев приступ тошноты. Водка последовательно обожгла язык, полость рта, глотку. Затем, чуть помедлив, нехотя проскользнула дальше...
Под не слишком одобрительными, но уже невраждебными взглядами братии я выбрался из кухни в коридор, а потом и из квартиры. На лестнице мне чуть не стало плохо, я длинно и тягуче сплюнул и грустно побрел к машине. Как бы не отравиться, думал я, мучительно борясь с желанием очистить желудок. Наверняка они пьют страшную дрянь... Ладно, не будем думать об акцизных марках, о том, что именно разливают в эти бутылки, от этого только хуже...
Бросив с таким трудом добытую папку на соседнее сиденье, я достал из бардачка «Антиполицай» и закинулся им на всякий случай. Потом завел машину и осторожно поехал. Ко всем моим расстройствам добавилось еще и то, что я спросонок забыл выключить в машине фары, и теперь неизвестно, насколько хватит моего аккумулятора...
Бывают такие дни, когда все наперекосяк – их с самого утра опознать можно. Полоса такая... К счастью, я не попал в дорожную аварию, столкнувшись с другой машиной – только этого мне для послужного списка не хватает! – но я так аккуратно шаркнул днищем по предательски торчащей из земли трубе... Выругавшись, вышел посмотреть на повреждения, на всякий случай выключив зажигание; а когда хотел поехать снова, оказалось, что машина не заводится. Ну вот не заводится, и все!
По этому поводу я предпринял несколько обычных действий: ругался, толкал ее сзади, просил помощи у других водителей... Поймав «Волгу» с сидевшей за рулем дамой, я уговорил ее меня дернуть. Привязывал трос еще, идиот... Дергала она меня несколько раз. Дотянула таким образом до угла. Ничего не помогало... (Скажу по секрету – теперь уже можно, – когда я спустя несколько дней выбрал-таки время заехать за починенной машиной, автомеханики чуть животики не надорвали. Оказывается, у меня просто элементарно кончился бензин, я, дурак, забыл с утра заправиться... Все-таки алкоголь – это яд. Даже в небольших количествах.)
Ругаясь на чем свет стоит, я оттолкал машину к оказавшейся, по счастью, рядом мастерской, договорился с двумя хмурыми мужиками о ремонте, распростился со своим «жигуленком» и пошел ловить тачку.
Что за гнусное место это Бутово, как можно жить там, куда метро еще не провели? Не все же тут с машинами...
На мое счастье, Рожкин часть захваченных мною из дому денег все же мне оставил, поэтому я мог позволить себе поймать такси.
Такси, как ни странно, подоспело почти мгновенно. Вот так не знаешь, за каким углом подстерегает тебя судьба... Таксист, усатый мужичок среднего возраста, включил счетчик, который сразу же принялся приятно и успокаивающе тикать, считая мои кровные денежки...
– На Таганку, шеф, – сказал я. Таксист согласно кивнул.
Мне показалось, что счетчик крутится что-то уж слишком быстро. Таксист, проследив за моим взглядом, подмигнул мне:
– Ничего, не бойтесь, у нас все по-честному. Мы люди деловые...
Я машинально покосился на удостоверение водителя, болтавшееся у меня перед носом. На нем был проставлен номер таксопарка.
– Приватизировать хотим, – поделился словоохотливый водитель. – Такие сейчас времена. Все заработать стараются, и все можно. Что ж сидеть-то? Когда ремесло в руках. Шуршать надо.
– А не боитесь? Приватизировать-то? Крыша есть у вас?
– Крыша? – помрачнел почему-то водитель. – М-да... крыша, говорите... – И на этом наглухо замолчал. Уж не обидел ли я его чем, подумал я. Кто их там знает... И чего я лезу не в свое дело всегда. Проклятый профессионализм – сразу хочется из людей всю подноготную добыть. Вопросы начинаешь задавать первому
