– Сашка, мы скоро вернемся. Сразу к муравьям, научим разным штукам… Они у нас будут слесарить, на вахте стоять, десантным трюкам обучим. Твоему Сашке хоть сейчас лычки сержанта дай, справится…
Саша резко дернула плечом. Ладонь Дмитрия слетела, будто сброшенная взрывом. Ее гневные глаза стегнули по обоим как огненным кнутом, но, когда заговорила, голос прозвучал холодно и с нарочито вытравленными интонациями:
– Разочарую вас… Не получится из меня Сервантеса…
– Так, может, хотя бы Бетховен? – бухнул Дмитрий.
– И Бетховена, – сказала Саша. – И Лойолы… Даже Николая Островского не получится..
Дмитрий возразил натужно-бодрым голосом:
– Сашка, ты что? Ты была самой грамотной в группе. Настолько, что поговаривали об исключении, помнишь? Уверен, сочинишь симфонию или картину отгрохаешь.
Саша спросила так тихо, что слышен был даже топот множества ножек в коридоре, там волокли нечто крупное в подземные кладовые:
– Симфонию? О ваших подвигах, конечно? Героических деяниях… А ты вот такое видел?
Она выдернула руку из-за спины. Дмитрий отшатнулся. Саша ткнула ему фигу прямо под нос, чуть не стукнула. Енисеев ахнул, перехватил руку. Пальцы его дрогнули на бугристых шрамах.
Дмитрий пробормотал:
– Доработался, доктор наук… Фиге рад! Еще не Наполеон случаем? Господи, да это же правая рука!
Он бережно ухватил Сашу за руку. Сквозь розовую плоть ее узкой ладошки просвечивали сросшиеся кости, жилки.
– Я уже с неделю снимаю бинты, – сказала Саша. Она бросила быстрый настороженный взгляд на Енисеева. – Тайком разрабатывала.
– Зачем тайком? – удивился Дмитрий. Тут же кивнул: – Ладно-ладно, чтоб не сглазили! Я ж понимаю. Вон Лампадий… тьфу, Евлампий от тебя глаз не отводит, а у него глазищи черные, как у крокодила… Ну, пусть не у крокодила, а все равно страшные, когда на тебя смотрит.
Енисеев стиснул зубы. Оба десантника – Саша тоже сейчас десантник – смотрят с надеждой, но что он может ответить? Все равно брать ее нельзя. Пальцы срослись, верно. Даже почти отросли заново. Но все- таки она глухая, как тетерев… Как муравей, поправил себя опять. Как муравей…
Вдруг в мозгу ярко вспыхнуло, жаркая кровь залила лицо. Но муравьи как-то связываются друг с другом на огромных расстояниях? И Саша каким-то образом слышала его слова, это же заметно! Как он ни прятал губы, но она именно слышала, а не читала по губам!
Он перевел дыхание. Нервное напряжение начало испаряться. Мир един, законы общие. У слепых обостряется слух, глухие читают мимику. Муравьи сумели компенсировать глухоту, размеры…
– Этот мир нас принял, – сказал он потрясенно. – Мир возможностей! Но если смогли муравьи… то нам, ребята, сам бог, то бишь Мать Природа велела!
Дмитрий все не выпускал из руки пальцев Саши, бережно разглаживал, щупал. Енисееву страстно захотелось тоже взять их в ладони, у Саши пальцы очень уж жалобные и тонкие, трудно и представить, что когда-то разбивала ими кирпичи или ломала доски, а другого занятия десантников Енисеев вообразить просто не мог.
Дмитрий сказал со значением:
– А Природа старше всех нас по званию. Даже старше самого Морозова! Ее веления надо выполнять.
Он притянул к себе Сашу и звучно поцеловал в щеку. Саша оглянулась на Енисеева и так же звучно вернула ему поцелуй. В комнате это прозвучало, как выстрел. Енисееву почему-то почудилось, что дуло было направлено в его сторону. В груди кольнуло, как будто выстрел в самом деле достиг цели: вогнал крохотную занозу.
Сам он топтался рядом, разводил руками. Его не обнимали и не целовали, но он чувствовал, что и Дмитрий, и Саша напряженно следят за ним.
– Природа подала знак, – ответил он с неловкостью. – Кто мы, чтобы спорить?.. Она приняла Сашу. И уже опекает.
Саша чуть повернула голову в его сторону. Енисеев поймал взгляд, брошенный искоса. Что-то она хотела сказать этим взглядом, но он пока еще не читает знаки этого мира настолько хорошо… как не умел читать женские взгляды в том мире вовсе.
Но не посмеет же он сказать вслух, что и сам готов принять и опекать? Да эта свирепая воительница любого разорвет за такое оскорбление!
Часть III
ДВЕРЬ ВО ВСЕЛЕННУЮ
ГЛАВА 1
Пришла осень, разговоры о возможной экспедиции утихли. Ксерксы с каждым днем уходили все глубже, пока не собрались в непромерзающем слое. Люди тоже опускались за ксерксами, герметизировали новые апартаменты, устанавливали сложную систему вентиляции, чтобы на выходе прогретого воздуха не собирались ни муравьи, ни другие жители Малого Мира.
Первые дни после переселения прошли в стычках с Мазохиным, потом утряслось. Сотрудники Станции, поглощенные работой, лишь смутно помнили, что недавно стены выглядели иначе. Они все так же получали особо чистые, сооружали особо сверхточные, монтировали предельно емкие… Зато больше никто не погиб, хотя с бронированными чудовищами сталкивались десятки раз в день. Даже самые пугливые убедились, что ксерксы не опаснее автобуса, с теми и другими нужно соблюдать понятные и простейшие правила.
