Мрак сказал угрюмо:
– Бабка, я все знаю. Всяк, кому через неделю лечь под дерновое одеяльце, проживет те дни по-своему. Один – в плаче к богам, другой – в загуле, третий поспешит набить морду обидчикам, четвертый… А я – пятый.
– Хочешь умереть с оружием в руках? – спросила ведьма понимающе.
– Дело не в том.
– Почему? Для мужчин это очень важно.
Мрак покачал головой:
– Для меня важнее… даже не знаю, что важнее. Чувствую, аки пес, но сказать не могу. Только пасть зря разеваю. Я ж из Леса, грамоте не обучен. Прости, бабка, но ежели четыре дня осталось, то устройство ли мира мне обсуждать?
Ведьма непонимающе смотрела в удаляющуюся спину человека, которому жить так мало. Мужчин понять трудно. Слишком разные. Когда миром правили женщины, было все проще. И мир стоял в спокойствии, никуда не рыпался.
Жаркое нетерпение съедало его, он велел оседлать любого коня и подвести к крыльцу. Надо успеть доскакать до Куявии, увидеть Светлану и умереть у ее ног!
Земля покрылась плотными сумерками. Небо стало темным, фиолетовым до черноты, но впереди между небом и землей текла широкая река из огня и горящего металла. О темный берег неба плескали багрово- красные волны, уже остывающие, затем переходили в пурпур, а посредине полыхала оранжевая река, горящая, из злого легкого огня, раскаленная, дальше снова был пурпур, за ним темно-багровое небо, что тяжело наваливалось на мрачную землю.
Гонта стоял на крыльце, багровые отблески плясали и на его лице.
– Кровь, – сказал он благоговейным шепотом. – Кровь богов залила полнеба!
– Приметы пророчат кровавую бойню и на земле, – отозвался Ховрах.
Страшно и трепетно было видеть это буйство огня. На мир ложились черные сумерки, темнело небо. На земле уже стало черно, но огненный закат зиял как огромная кровавая рана.
– В той стороне – Куявия, – произнес Гонта многозначительно.
Он сошел по ступенькам, припал ухом к земле. Сверху он напоминал распластанную в пыли лягушку. Мрак наконец бросил с нетерпением:
– Что учуял?
– Я слышу далекий стон, – ответил Гонта печально. – И тихий женский плач…
Послышались тяжелые шаги. Гонта вскочил, отряхнул одежду. Ухо осталось в желтой пыли, волосы припорошило красновато-желтым. Еще не поворачиваясь, Мрак уже знал, кто идет. Шелестели чьи-то голоса, наконец в поле зрения появился белокурый отрок, отступил в сторону.
Гакон Слепой держался особенно ровно, торжественно. Волосы были расчесаны и убраны под широкий бронзовый обруч. Он был в доспехе.
– Приветствую тебя, герой, – сказал Мрак. – Что скажешь?
Гакон широко улыбнулся. Это было как вспышка молнии, что осветила двор. Белые зубы блестели как жемчуг.
– Угадай!
– Угадал, – ответил Мрак сердито. – Тебя только там недоставало.
– Мрак, – сказал Гакон укоризненно, – ты же видишь, такая жизнь мне в тягость. Я живу в вечной тьме…
– Мальчишка стал твоими глазами, – ответил Мрак. – Ты даже не держишься за него, как слепцы.
Гакон кивнул, но улыбка была печальной:
– Мы придумали знаки. Я угадываю по его шагам, шарканью, притопыванию, куда идти, повернуть, подняться. Еще мы оба щелкаем пальцами… ну, и всякое разное. Но все равно, мужчины должны уходить со славой!
– Это со мной-то? – спросил Мрак иронически.
– Мрак, я чувствую, чем все кончится. Я хочу быть с тобой. И буду!
Он повернулся и ушел в ту сторону, где уже седлали коней. Мрак увидел, как там собираются люди, шепчутся, смотрят в их сторону. Все больше появляется людей с оружием. Наконец собралась целая дружина, ожесточенно спорят, чуть не дерутся. Злые голоса стали совсем озлобленными.
Мрак нахмурился, ибо все, что отвлекало от мыслей о Светлане, раздражало.
– Что надо? – потребовал он резко.
Из кучки ратников протолкался вперед сотник Кречет. Суровое лицо старого воина было сосредоточенным. Он кивнул, сказал коротко:
– Мы едем с тобой.
– Звали только нас троих, – бросил Мрак резко. – Поеду я, еще Гонта… если Медея отпустит. Вы останетесь охранять Медею.
– Бесчестье ехать вам без людей, – сказал Кречет. – Разве ж можно как простолюдины! А с Медеей и так останутся ее голоногие воины. Я посчитал, на каждого из вас должно быть не меньше чем по дюжине человек. Я подберу из добровольцев.
