Наконец над воротами показалось заспанное лицо сотника. Проворчал, что ездиют тут всякие ни свет ни заря, спать добрым людям мешают, потом распахнул глаза, всмотрелся, икнул, дурным голосом позвал воеводу.
Ворота медленно распахнулись, в проеме появились дюжие хлопцы с боевыми топорами в руках, а на стене слышно было, как лениво набрасывают тетивы.
Навстречу в сопровождении сурового начальника стражи ворот вышел старый Рогдай. Он грозно окинул взором Кречета и его три дюжины закованных в темную бронзу всадников, взревел зычно:
– Кто такие?.. – и осекся. – Да неужто?
– Мы самые, – ответил Мрак.
В глазах старого воеводы метнулся непонятный страх, недоверие и даже жалость. Он развел руками в растерянности:
– Так вы все-таки пожаловали на… гм… пир…
– Точно, – подтвердил Мрак. – На пир.
А Ховрах спросил обеспокоенно:
– Надеюсь, еще не начали?
Его ноздреватый нос хищно подергивался, ловил запахи. За его спиной воины сурово молчали. Ратники, что перегораживали вход, молча расступились, дали дорогу. А Рогдай сказал с печальной многозначительностью:
– Такой пир без вас не начнут.
В гробовом молчании Мрак во главе отряда проехал через городские ворота. Впереди пробежала черная кошка, а следом за нею торопливо просеменила женщина с распущенными волосами. На плече у нее покачивалось расписное коромысло с пустыми ведрами. Ховрах ругнулся:
– Дура, спит долго! Могла бы и пораньше встать.
Но в его голосе не было страха перед недобрыми приметами, что, как назло, сыплются будто из дырявого мешка. Только опасение, что борща будет мало. Мрак ухмыльнулся. Ховрах просто чудо, хоть и ненасытное.
Додон принял их в тронной палате. Был он в царском одеянии, сидел на троне. Правой рукой стискивал скипетр, на ладони левой круглилась держава. Сейчас эти дубину и булыжник, усыпанные алмазами, рубинами, яхонтами, было не узнать под украшениями из золота, но Мрак видывал их и в простом обличье, когда вождь племени невров держал как знаки власти в одной руке дубину – оружие ближнего боя, в другой – круглый камень в полпуда весом, удобный для броска.
Лицо тцаря осунулось, глаза блестели сухо, будто слюдяные. По правую руку стоял Кажан, вид был довольный, как у коршуна, уже вонзившего когти в зайчонка. Слева держался угрюмолицый Рогдай. На Мрака старый воевода посмотрел с укором, отвел взор.
– Приветствую тебя, светлый тцар, – сказал Мрак. Он кивнул на Ховраха: – Мы с другом откликнулись на твой зов.
Додон нахмурился:
– Этот твой друг… он всего лишь наш дружинник.
Мрак покачал головой. Если Ховраха признать дружинником Додона, то признать и его волю над ним. Никто не осудит, если своего дружинника посадит на кол.
– Он дружинник Медеи, – сказал он твердо. – Ты сам его отпустил с царской службы.
Кажан порывался что-то сказать, но Рогдай опередил, громыхнув:
– Верно, наш светлый тцар это знает. Просто он сказал, что ему здесь все знакомо. Пусть держится как дома.
Додон нахмурился еще сильнее. В глазах разгорались огоньки гнева. Кажан крякнул досадливо:
– Да-да, светлый тцар именно это хотел сказать.
Искорки в глазах Додона превратились в пламя. Советники на глазах гостей, хотят того или нет, показывают его дураком. Он движением бровей подозвал отрока, передал знаки власти. Его узкие ладони легли на поручни трона, сжали так, что побелела кожа и суставы выступили острые, как шипы на боевой палице.
Пухлые губы медленно растянулись в недоброй улыбке.
– А мне говорили, что не приедут, не приедут… Да чтоб отважный Мрак не явился на зов своего тцаря? А что это с тобой за витязь, чей облик мне странно знаком?
– Я приехал на твой зов, – ответил Мрак, – хоть ты и не мой тцар. А витязя этого зовут Любоцвет. Он присоединился к нам по дороге. К нашим делам отношения не имеет, за нас не отвечает.
Любоцвет поклонился Додону. Румяное лицо его раскраснелось еще больше, щеки вовсе залил жаркий румянец. Глаза счастливо блестели. На Додона он смотрел жадно и неотрывно.
Рогдай бухнул гулким басом:
– Да, ты немало поспособствовал нашему тцарству. И светлый тцар не оставляет своими милостями ни верных ему людей, ни тех чужаков, которые чем-то помогли.
Додон метнул грозный взор на воеводу – снова посмел опередить, – сказал с натянутой усмешкой:
– Да-да… Потому и пир, дабы всем воздать по заслугам. Всем сестрам по серьгам, как говорят.
Внезапный шум далеко, у парадных дверей, прервал его речь. Додон нахмурился. Рогдай мановением
