висок, убедился по вспышке света, что рассчитался окончательно, подобрал свой посох.
Томас все еще обнимал Ярославу, Олег с брезгливым удивлением поднял с пола крест Томаса.
– На. Теперь я вижу, что в кресте в самом деле что-то есть.
Томас вытащил из веревки застрявшее лезвие, не длиннее пальца, но острое как бритва, снова бережно упрятал в основание креста, с трудом свел половинки, от усилий мышцы вздулись даже на шее, снова приведя скобу в боевое положение.
– Я ж говорил! – выдохнул он с упреком. – А ты не верил в собственный народ!
– Я думал, умельцы остались только в Киеве, – ответил Олег недоверчиво, – но чтоб в глухой деревне… полупьяный деревенский кузнец… кривой да еще левша… Правда, грубовато. Вон следы молота.
– На внешность смотрят только у женщины, – сказал Томас победно. Он обнял Ярославу. – А у любой вещи надо зреть душу! Ты сам левша, если на то пошло. Потому и везет в драках, что ждут удара справа. А умения ни на дюйм… Можешь идти?
Он старался говорить сильным мужественным голосом, рядом все-таки испуганная женщина, но чувствовал, как его трясет, словно черт грешника. Почему никто не сказал, что между небом и адом нет четкой границы, как нет между днем и ночью! Есть сумерки, есть рассвет, в аду отыскался Иаред, даже Везельвул помог… кто бы подумал!.. Зато здесь врагов – как собак на попелище. Вот тебе и небо.
Калика напряг и распустил мышцы.
– Идти? Да мы пронесемся, как стая волков с крыльями! Как стадо бешеных туров по льду!.. От этого хехалота камня на камне…
Томас спросил внезапно:
– Но как ты догадался, что нам являли только призрак Ярославы?
– Потому что ее облик принимал мужик, – сказал Олег с отвращением. – Это же надо! Дурак. Ты ж сам видел, как одевалась Ярослава. Видел? Ну-ну. Ничего не заметил подозрительного?
Томас подумал, вспоминая, помотал головой:
– Нет.
– Гм… Ну ничего, свою женщину и не надо знать слишком… хорошо. Просто знай, что ни одна в мире не надевает свитер или рубашку как мужчина. Ты ж видел, та фигура сперва сунула руки в рукава, а потом быстренько просунула голову в разрез рубахи. Это чисто по-мужски! Чтоб сразу нырнуть и тут же вынырнуть, пока никто не успел подкрасться, ухватить… А женщина когда одевается, то сперва засунет голову, а потом в таком виде, как страус с головой в песке, долго барахтается, просовывает руки в рукава, ни черта не видя вокруг.
Томас смотрел изумленно:
– А что такое страус?.. Прости, я хотел спросить, ты прав… теперь и мне это понятно. Но ты лишь по одному признаку…
Калика удивился:
– По одному? Да их тысячи! К примеру, когда вдевал нитку в иголку. Мужчины иголку держат неподвижно, а суют в нее нитку, а женщины как раз нитку держат неподвижно, а надевают на нее ушко иглы. Ну а когда стало ясно, что он не женщина вовсе, то стоило взглянуть на тень еще разок, чтобы я знал его рост, вес, возраст, болезни, цвет глаз, имя, дурные привычки, размер обуви, длину ногтей, размер печени… Ну, идем?
Вместо Томаса ответила Ярослава. Голос ее был чистым и сильным:
– Летим! Ты прав, святой волхв. Хоть меня здесь не истязали, но разлучили!
Меч Уриила не исчез, лежал на выжженном пятне, оставшемся после хозяина, и Ярослава подняла его с легкостью. Высокая, сильная и полная языческой силы, она показалась Томасу чем-то похожей на ту всадницу, что так вовремя помогла добить дракона.
– Вперед!
В помещении полыхнуло чистым радостным светом. Дальняя стена исчезла, а на том месте вспыхнул бело-оранжевый огонь. Он не слепил, но Томас ощутил, что ярче нет ничего на свете. Прогремел неспешный величавый рокот, Томас потрясенно различил в нем слова. Хотя мог поклясться, что он сам вычленяет слова из грохота, легкого дрожания пола и стен, бликов огня:
– Не стоит… Вы уже разнесли все, что нужно.
Томас мгновенно закрыл Яру широкой спиной, Зу-л-Факар угрожающе нацелился острием в сторону огня. Калика перехватил посох по-боевому. Ярослава с мечом Уриила встала рядом с Томасом.
– Кто ты есть? – потребовал Томас дерзко. – Я не вижу твоего герба, не вижу девиза, посему разговаривать буду как с простолюдином!
Огонь вспыхнул чуть ярче, но даже подозрительный Олег не уловил угрозы. Голос ниоткуда, огромный и мощный, наполнил все здание хехалота:
– У меня много имен… Но ты можешь, доблестный сэр Томас Мальтон из Гисленда, называть меня просто Творцом.
На Томаса словно гора обрушилась, ударилась о шлем и железные плечи, но устоял, и гора рассыпалась на мелкие камешки. Дрогнувшим голосом переспросил:
– Всевышний?
Олег затравленно зыркал по сторонам. Хотелось и бежать, и драться, но могучий голос приковывал внимание, заставлял вслушиваться:
– Томас… и вы, его друзья… мы не враги. Опусти меч… или держи, если тебе так удобнее. Я хочу объяснить…
