Томас был далеко впереди. Внезапно он остановился, махнул ей рукой:
– Быстрее же, улитка!.. Ручей!
Он с разбегу влетел в воду и, не замедляя шага, понесся по руслу, разбрызгивая воду, вниз по течению. Это было глупо, бежать надо вверх, она знала это, но сейчас была чересчур измучена, чтобы спорить. Собаки так собаки. Она так устала, что не почует даже собачьих зубов…
Бежали, мокрые, как рыбы, перескакивали небольшие деревья, что перегораживали ручей, оскальзывались на камешках. Яра догнала, проговорила, задыхаясь:
– Я… больше… не могу…
– Надо, – сказал он непреклонно. – Если нам повезет, то они пойдут вверх по ручью. Пустят собак по обе стороны воды, чтобы найти след, когда мы выберемся из ручья. Так им придется идти до самого истока… На беду такие ручьи не бывают длинными.
Они бежали, поворачивали, наконец лай отдалился настолько, что даже Томас оглядывался со злым удовлетворением.
– Кажется, мы оторвались…
Он даже не запыхался, отметила она с яростью. Сейчас Яра готова была бы стать такой тощей, как ее старшая сестра, кости да тугие жилы, или ее средняя, что после замужества и родов стала худой как доска, зато выносливой.
Яра всхлипнула:
– Я больше не могу…
Он остановился, в синих глазах было отвращение.
– Надо же так разжиреть… Сбросить бы тебе пару пудов, была бы как человек.
Она без сил опустилась прямо в воду. Та едва не зашипела от ее разгоряченного тела. «Насчет двух пудов я тебе еще припомню, – сказала себе сквозь частые судорожные вздохи. – Сейчас нет сил, а потом припомню».
Томас стоял, прислонившись к толстому дереву, что росло на краю ручья. В глазах было нетерпение, он словно бы вовсе не запыхался. Сказал брезгливо:
– Ты еще не померла?.. А то вид у тебя… Пошли, не то заснешь.
Не ожидая ответа, повернулся и снова побежал – не пошел! – по ручью, следуя за потоком. Яра молча застонала так, что, будь стон слышен, от жалости и сочувствия даже горы уронили бы горючие слезы.
Они шли и бежали до тех пор, пока Яра не начала натыкаться на все препятствия, которых раньше не замечала. Томас схватил ее за руку, тащил некоторое время, потом и он начал дышать тяжело, с хрипами.
Она готовилась упасть и умереть, как вдруг ручей ускорил бег, свернул, а там открылась широкая река. Ручей счастливо юркнул в широкие воды, а Яра остановилась, прошептала:
– Что… те…перь?
– В рыбу превратиться можешь? – спросил Томас.
– Н-нет…
– Гм… а в жабу?
– То…же н-нет…
– Странно… Тогда придется искать другой путь.
Глава 11
Она опустилась прямо в середину ручья, не чувствуя, какая ледяная вода. Томас вошел в реку, пробежал, рассыпая брызги, вдоль берега. Яра слышала только шум крови в ушах, грудь ее вздымалась так высоко, что не видела Томаса. Наконец она начала чувствовать, что вода холодная, приятно охлаждает ее раскаленное тело, и тут раздался отвратительно довольный голос:
– Кое-что нашел!
Томас брел по колено в воде, толкал перед собой небольшой плот. На таких плотах мальчишки переправляются с берега на берег, ловят рыбу. Но выдержит ли такое сооружение взрослого?
– На этот раз ты украл у детей, – сказала она с отвращением.
– Точно, – согласился он довольно. – Красть у детей лучше всего. Сдачи не дадут. Правда, у них есть родители… Но если хочешь, можешь идти пешком через лес. А там и собачки вернутся, поиграешь с ними.
Ее плечи передернулись. Он внезапно подхватил ее на руки, повернулся и опустил на плот. Она подпрыгнула, плот заходил ходуном. Вода плескалась между бревнами. Томас начал толкать плот на середину реки. Яра сказала нервно:
– Ты уверен, что он выдержит двоих?
– Ну… если бы ты не растолстела, как дракон, был бы уверен… А теперь что ж, проверим.
Когда вода дошла до пояса, он кивнул ей, чтобы переползла на ту сторону плота, уравновесила, навалился на край и осторожно взобрался. Несколько мгновений Яра барахталась, удерживаясь за плот, что пытался стать торчком и перевернуться, слышала сдавленные проклятия рыцаря. Тот тоже двигался, наконец они сошлись на середине. Вода плескалась, почти покрывая ноги. Плот едва-едва выдерживал их объединенный вес. Упади еще песчинка, наверняка пойдут ко дну.
Течение было сильное, плот несло посредине, а когда начало сносить к берегу, Томас молча взялся за длинное весло. Сперва использовал как шест, а когда дно исчезло, умело выгреб на стремнину.
