– А куда река течет? – спросила она.
Он пожал плечами:
– Ну, скорее всего, в море. Может быть, по дороге впадает в реку побольше.
Она начала стучать зубами. Уже остыла от бега, а вода в реке оказалась не теплее, чем в ручье.
– Спасибо, – сказала она язвительно. – Никогда бы не подумала!
Он греб, не поворачиваясь к ней. Голос его ровный, размышляющий:
– Это ничего… Глупых женщин берут замуж еще охотнее, чем умных. У тебя еще не все потеряно. И ты не такая уж и старая.
Она стиснула кулаки. Он еще брался утешать ее!
– Мне всего двадцать один год, – процедила она с ненавистью. – У меня было больше женихов, чем деревьев в этом лесу.
– Гм… ну, в это я… верю.
Она устремила прожигающий взгляд ему в спину:
– На самом деле!
– Дивны дела твои, Господи, – ответил он тем же ровным тоном, в котором она, однако, уловила издевательские нотки. – Впрочем, мне кажется, тебя еще могли бы взять замуж. Только надо умываться чаще, одеться лучше, ну и, конечно, сбросить пуда два жира. А мужчины бывают разные… И вкусы разные. Я сам знавал одного, который… ха-ха… Словом, кому-то можешь даже очень понравиться.
Она дергалась от его любезностей, словно ее били плетью.
– Спасибо. Такое услышать от меднолобого – можно решить, что он хотел сказать что-то приятное.
– Я и сказал, – удивился он.
Она схватила вне себя другое весло, с яростью замахнулась. Плот сильно качнулся, Яра с силой ударила по белому облаку, потеряла равновесие и упала в воду. Хлопок был таков, что рыбу оглушило на версту вверх и вниз по течению, а брызги взлетели выше вершинок деревьев по обоим берегам.
Она опустилась до самого дна, а когда вынырнула, отплевываясь и захлебываясь, Томас ржал, как боевой конь перед битвой, раскачивался так, что она надеялась, что тоже свалится в реку. Но он лишь лег и, вытянув руку, поймал потерянное весло.
Яра барахталась, пыталась приблизиться к плоту, а прилипшие волосы закрывали глаза. Что-то ткнуло ее в плечо, она ухватилась за твердое, скользкое, больно ударилась грудью о бревно и только тогда поняла, что держится за весло, а другой конец в руках смеющегося Томаса.
Одежда намокла, а сама Яра слишком изнемогла за последний день, так что лишь повисла, ухватившись за торцы бревен. После двух безуспешных попыток подтянуться и влезть на плот бессильно повисла, ее тащило за бревнами.
– Поймала что-нибудь? – спросил Томас с интересом. – Я видел во-о-он такую рыбину!
Он ухватил ее за руку и за ворот, втащил на плот. Вода такими могучими струями хлынула из ее одежды, словно она вобрала в себя половину реки… или добавила своей влаги, как явно подумал, судя по его наглым глазам, англ с разбитой рожей.
Яра отползла от края, села, обхватив колени руками. Ее трясло, воздух был таким же холодным, как и вода.
– Боги видят, – сказала она, – как я ненавижу тебя!
– Ладно, ладно, – успокоил он. – Я же знаю, ты хотела лишь привлечь мое внимание. Для того и в воду бросилась.
– Дурак!
– Так зачем же стараешься? Разве что сама…
Он снял через голову вязаную рубаху, швырнул ей. Голос стал повелительным:
– Переоденься. В мокрой одежде замерзнешь до смерти.
Ее губы уже не шевелились, а тело тряслось так, что раскачивало плот. В другое время она нашла бы, что сказать по поводу его старой вонючей рубахи, которую он не снимал неделями, но сейчас понимала, что помрет раньше, чем плот пристанет к берегу.
Он отвернулся, с безучастным видом работал веслом. Яра заколебалась, хоть и замерзла уже до полусмерти, но раздеваться донага в шаге от молодого мужчины… Зачем она помогла ему избежать страшной участи в руках Ночного Сокола, попадись он снова – сама замучает до смерти, сдерет с живого шкуру.
Наблюдая за ним подозрительно, – как же, не повернется! – она торопливо снимала платье, ветерок ожег и без того синюю в пупырышках голую кожу, а мокрая ткань прилипала, не желая отделяться, а мужчина стоял совсем рядом, она задевала его локтем, неспешно двигал веслом, вот-вот ему наскучит и повернется, наконец она содрала липнущее платье, швырнула под ноги. Боги, до чего же теплая эта пропахшая потом рубаха, до чего же в ней хорошо!
Только теперь Яра поверила, что в самом деле замерзла бы, не освободись от мокрой одежды. Рубаха достигала ей почти до колен, а когда Яра села, удалось натянуть до самого пола. Томас медленно повернулся, оглядел ее с головы до ног.
– Оказывается, ты не такая уж и толстая…
– Зато ты… – простучала она зубами, – зато ты…
