Похоже, дракон должен был быть неуязвим. Что ж, честный меч уже доказал, что дерется по-честному только с теми, что соблюдает рыцарские правила!
Дракон посылал струю огня за струей, Томас устал увертываться, а доспехи уже начали накаляться. Пот бежал по лицу, щипал глаза, дыхание стало таким же горячим, как у дракона, только что без дыма.
– Томас! – услышал он далекий предостерегающий крик Яры.
Он отпрыгнул, услышал хохот человека, назвавшегося Маздоном. В глазах от пота стояла серая пелена. Струя огня ударила в ноги, накалила доспехи так, что он едва не закричал от боли. Совсем близко! Но куда опаснее зубы, схрумкает, как капустную кочерыжку.
Высоко-высоко в небесах раздался звонкий чистый звук, словно кто-то задел струну на лютне. Вспыхнуло сияние, стремительно разрослось, и на землю опустилась человеческая фигура. Сияние было таким слепящим, что люди на земле не сразу поняли, что на землю ступила женщина с ребенком на руках.
Схватка оборвалась на миг, все глаза были на чудесном явлении, даже дракон повернул голову, смотрел тупо и зло, глаза налились густой кровью. Женщина пошла быстро к людям, сияние перемещалось с нею. У Томаса сердце едва не выскакивало, теперь уже от щемящего ликования.
Женщина повелительным жестом сунула ребенка Яре.
– Подержи!
Она была невысокого роста, Яре до подбородка, смуглолицая, с черными бровями, сросшимися на переносице, глаза как чернослив, нос тонкий, с вытянутыми ноздрями.
Яра едва успела принять на руки ребенка, тот тут же заревел, попав к чужой тете, начал брыкаться. Женщина вскинула руки, между ними блеснула короткая слепящая молния и застыла, превратившись в длинный узкий меч – рыцарский, двуручный, с рукоятью крестом.
Белое одеяние женщины вспыхнуло и превратилось в блистающие латы, выкованные умелыми руками небесных кузнецов. Шлем украшен затейливой насечкой, на гребне развевался пышный плюмаж из разноцветных перьев диковинных птиц. Забрало опустилось с легким щелчком, отгородив смуглое, но дышащее светом молодое лицо.
На локте левой руки небесной женщины-воина красовался небольшой щит, выложенный стальными полосками. Герб был необычным: терновый венец на звездном поле, змей и яблоко. Доспехи покрывали все тело, даже пальцы ног были укрыты искуснейше скованными полосками стали.
Плиты под ее ногами выгнулись горбом. Остолбеневшие люди видели, как неведомая сила раздвинула их, поднялся в комьях земли серый, под цвет камня, огромный жеребец в полном облачении боевого рыцарского коня. Женщина, оказавшись в седле чудесной работы, вскинула меч. Конь заржал так, что у людей дрогнули колени, серая масть превратилась в снежно-белую, грива и хвост заблистали червонным золотом.
Томас в изнеможении упал на одно колено. Женщина в блистающих доспехах на скаку занесла над головой меч. Дракон отвлекся на сверкающее пятно, взревел и распахнул пасть. Женщина ударила мечом – с треском разломился клык в нижней челюсти. Лезвие достало кровь, но дракон стремительно ударил лапой, звякнуло, всадница вскрикнула и вылетела из седла.
Яра, закусив губу, сунула хныкающего ребенка в руки калике.
– Подержи!
– Почему я? – растерялся Олег.
Но Яра уже с диким боевым воплем кинулась к месту боя, на ходу выдергивая кривой хазарский меч.
Калика подпрыгнул, отодвинул ребенка, держа на вытянутых руках.
– Эй, с него течет!
Земля тряслась, рев, крики, звон металла, вспыхивал багровый огонь в пасти чудовища.
– Возьмите кто-нибудь, – воззвал калика раздраженно. – Да чтоб из такого крохотного да такая лужа?.. Сэр Эдвин, подержите этого затопителя!
Сэр Эдвин с великим благоговением шарахнулся от сияющего небесной благодатью младенца, словно получил окованным концом тарана между глаз.
Калика сунул ребенка Гульче.
– Держи! Это тоже еврей, для тебя это почему-то важно.
Он отряхнул мокрую полу, поднял палицу и шагнул вперед. Гульча держала свою ношу неумело, брезгливо оттопырив его розовую попку в сторону. Калику только побрызгал, а ее может и по-серьезному… Этот ребенок хоть и свой по крови, но предатель по духу.
Сэр Торвальд властно отобрал у нее младенца:
– Дай сюды!.. Не созрела ты, девка, еще, как видно, для материнства! Нету в тебе нужного чуйства.
Гульча огрызнулась:
– А ты не перезрел?
– У меня таких дюжина, – гордо сказал сэр Торвальд, – внуков! По всему свету.
– Ну и бери, – процедила Гульча зло. – Удавила бы этого отступника от истинной веры!.. Да только рука не поднимается.
Сэр Торвальд попятился от схватки подальше, прижимая к груди нежное тельце и нахрюкивая на ухо песенку. Ребенок смеялся и дергал веселого деда за кудрявую бороду.
Яра с разбегу ударила чудовище по лапе. Дракон раздраженно взревел, пахнул огнем. Со стороны
