юбочку, загорелая кожа пошла пупырышками, словно на лапах худого гуся. Олег, не глядя, подгреб ее ближе. Рука была толстой и туго перевитой жилами.
Воздух стал влажным, сырость проникала под одежду. Таргитай раскрыл глаза, вытаращил как лягушка. Вокруг белым-бело, словно плыли в молоке. По влажному воздуху шлепали намокшие крылья, концы перьев терялись в странном тумане.
Птаха пошла по кривой вниз. Через просвет выступила залитая солнцем песчаная равнина. Над головой клубился белый поток облака. Мрак завозился, сказал сварливо:
– Олег, пусть лучше прет поверху. Сам говорил, что так быстрее!
Таргитай распахнул рот:
– Над облаками? Разве так можно?
– Мы на Змее летели, – напомнил Мрак. – Ты, правда, спал. Сколько в тебя сна влазит? Ты не пробовал в барсука перекидываться? Или в хомяка?
Таргитай ответить не успел, Олег тревожно вскрикнул:
– Там еще одна идет наперерез!.. Здоровая, как сарай у бабки Боромирихи.
Наперерез летела крупная птица. Уже видны мощные когтистые лапы, прижатые к пузу, странно блестящему, будто покрытому крупными перламутровыми пластинками. Птица неотрывно смотрела в их сторону, видны красные горящие глаза. Клюв чуть приоткрылся, блеснули редкие острые зубы.
– Никак подраться хочет, – сказал Мрак с беспокойством.
Лиска, не отрываясь от Олега, на ощупь хлопала ладонью, отыскивала лук и стрелы. Губы ее шевелились, но ветер срывал слова, уносил. Птица шла наперерез.
– Ежели самец, то будет драться, – сказал Мрак рассудительно. – Ежели самка, то драться, видать, не станут. Олег, это петух или курочка?
– Пусть Таргитай проверит, – огрызнулся Олег. – Знаток по бабам.
– В перьях? – удивился Таргитай. – Как я проверю?
– Полезь, загляни ей под хвост, – предложил Мрак.
– Ну да!.. А вдруг…
– Не станет, не станет. Лезь!
Таргитай опасливо смерил взглядом расстояние до хвоста, поежился:
– Пусть Олег. Заглянет, не слезая с шеи. Он и не то может!
Мрак взял свой гигантский лук, пригнулся, выдерживая напор ветра, сказал неожиданно рассудительно:
– Начнут играться, нас вовсе стряхнут к такой маме. Я видел, какие штуки выкидывают воробьи…
Олег резко повернул летающего зверя, другая птица пронеслась на расстоянии вытянутой руки. Отвратительный запах забил дыхание. Мрак придержал стрелу, не успев выстрелить, что оказалось кстати: Олег начал поднимать Рух кругами, другая птица кинулась следом. Мрак тщательно прицелился – ветра не было, – звонко щелкнула тетива.
Раздался вопль ярости. Металлическое острие скользнуло по голове, содрав полоску кожи. Капли крови сдуло. Мрак тут же выпустил еще две стрелы. Олег держал Рух в неподвижности, она парила, растопырив крылья. Третья стрела ударила острием в глаз, на миг вздулся огромный пузырь, лопнул, а из впадины, где поместился бы кулак Мрака, брызнули крупные капли. Птица каркнула так страшно, что даже Мрака прижало к жестким перьям. Рядом шумно дрожала Лиска, цокотала как белка зубками.
Птица круто ушла вниз, а их птаха Рух победно, так показалось Мраку, сделала широкий круг, потом суматошно заляпала по-куриному крыльями, набрала скорость и понеслась дальше на север.
– Нам бы спасибо сказала, – пробурчал Мрак. Вытер красное лицо, встречный ветер мгновенно высушил пот. – Ишь, какую дуру отогнали!
– А если это ее парень? – спросил Таргитай невинно.
Лиска все возилась, прижималась к широкой спине волхва, умащивалась. Таргитай посочувствовал:
– Потерпи. Уже скоро. А ежели поблевать, то предупреди – отсяду.
Лиска позеленела, часто подпрыгивала, словно внутри скакал заяц. Таргитай на всякий случай все же отполз, цепляясь за жесткие перья. Олег сидел на загривке Рух, сгорбленный, сам похожий на озябшую ворону. Мрак лежал, вцепившись обеими руками. Тоже зеленый, как Лиска, часто закрывал глаза, а когда взгляд упирался в спину Олега, на суровом лице оборотня проступало изумление. Волхв сидит, свесив ноги в бездну, видит проплывающие далеко внизу крохотные дома и кустики деревьев и еще ни разу не сменил штаны!
Таргитай наконец взмолился:
– Олег, нельзя ли твою дрофу посадить? У кустика?
– Можно, – ответил Олег, не поворачивая головы. – Но тогда от кустика придется пешком. А в чем дело? Приспичило?
– Я терплю, но Лиска меня беспокоит. Она уже как надутый бычий пузырь. А мне отсаживаться некуда!
Олег смолчал. Лиска ощутила его незримое тепло, словно заботливо укутывал в толстую шкуру. Как назло, птица провалилась в воздушной рытвине, и желудок Лиски прыгнул в горло. Изо всех сил сцепила зубы, борясь с тошнотой. Олег что-то пробормотал, птица наклонила крылья, земля начала по ровной кривой приближаться. Мрак приподнял голову, взглянул и снова прижался щекой к перьям. Глаза плотно
