Безбоязненно повернулась спиной, ушла в угол. Там вспыхнул и залил комнату ровный свет масляного светильника. Старушка, не обращая на гостя внимания, возилась с печью, двигала горшками, заслонками. По избе пошел терпкий запах растертых трав, запахло едой. Олег сглотнул слюну, спросил тихо:
– А для чего протертая хват-трава пополам с пореем? Нет, порея там на треть…
Старушка даже не обернулась.
– Волхв-травник? Уже и мужики травами ведают?.. Быстро свет меняется. Узду скинули, а уж вскачь идут.
За окном скрипнуло. Олег насторожился: Мрак, если проснулся, подкрался бы неслышно. Таргитай спит как колода. Скорее всего, Лиска, эта могла не спать ночь, вслушиваться.
– Мохнатый, – сказала старушка. – Нарочно топает, дабы я знала, что спасет, защитит, сопельки вытрет. Дурень, я могла бы сверху вас всех… За семь верст почуяла, а за три видела как облупленных!
– Мы не желаем худа… – начал Олег.
Старушка повернулась, в руках горшок. Из-под крышки вырывались клубы пара. Аромат свежесваренной каши потек по избе. Олег невольно сглотнул слюну.
– К столу, – прервала старуха сварливо. – Не объясняй, что давно знаю. Все одинаковые, мните о себе, что неповторимые. Вас трое из Леса, вы невры, а девка… Чтит Старый Закон, это мне любо. Ко мне забрались, чтобы просить помощи. Не спрашивай, откуда ведаю! У меня все просят помощи.
На столе появилась миска из кремния. Такие Олег последний раз видел в родной деревне. Придвинул к себе обеими руками, дивясь и чувствуя неясную печаль – в родной деревне доныне не знают металла, даже простого олова не знают, меди и бронзы! А они трое: Мрак, Таргитай и он – какой путь прошли, сколько вызнали…
Острые старушечьи глаза зорко пробежали по его помрачневшему лицу.
– Что, враз постарел?
Олег вздрогнул:
– Бабушка, откель вы все знаете?
– Поживи с мое, – буркнула старушка.
Кашу ела жадно, беззубый рот дергался, крупные комья падали на стол. Кот наконец спрыгнул, прошелся по столу, задев хвостом Олега, соскочил на пол и пропал. Олег осторожно вытащил свою ложку, спросил:
– А много вам лет, бабушка?
Старуха отмахнулась, отчего каша с ложки полетела через стол.
– Не упомню. А в этих краях – со Льда.
– Со Льда? – не понял Олег.
– Его, родимого, – ответила старуха невнятно. – Не разумеешь? Ах да, откель тебе знать про Лед?.. Когда ледяные горы ушли дальше, тут сперва было Болото без конца и краю. Тогда и завелись упыри клятые… Затем Болото подсохло, наросли деревья. Тогда мы, Первые, и пришли. Нет, пришли, когда еще были болота. Не одно большое, что после Льда: когда подсохло, остались малые, меж ними уже росли деревца – мелкие, каргалистые, но почти настоящие… Тогда еще бродили здесь большие звери. Запамятовала, как их звали, – молодой была, когда последних пустили на мясо… У них еще кишка такая заместо носа, а из пасти два кабаньих клыка торчали в руку длиной!
Олег ошалело смотрел на старуху. Спросил робко:
– Бабушка, ты была здесь, когда эти деревья были… молодыми?
Старуха прошамкала с набитым ртом:
– Эти?.. Деревья – та же трава. Растут, старятся, умирают. Заместо них вырастают из желудев новые, тоже дряхлеют, рассыпаются в гниль, а сквозь них прорастает новая трава… то бишь деревья. Лучше скажи, пошто выбрались из Леса? Жили себе и жили по старому покону.
Олег ерзал, не смел поднять глаза. Острые глаза пронизали его насквозь, как яркие солнечные лучи молодой лист, когда становятся видны все жилки и каморки, даже самые мелкие.
– А ко мне пошто? – спросила она, когда деревянная ложка заскребла по стенкам горшка.
Олег тоже отодвинул пустую миску:
– Благодарствую! Нам бы добыть посох Великого Волхва. С ним, говорят, можно побить погань… Мир станет добрее, как и завещал… завещали боги. Он где-то на Мировом Дереве.
Старушка уловила заминку, голос стал резче:
– Не боги, а Великая Богиня!.. Мать всех богов испокон правит миром. Ты еще глуп, света не видывал, а горами трясешь!
Олег вздрогнул – знает! – сказал торопливо:
– Сам не знаю, как это делается! Помоги, научи!.. Не хочу во зло…
– Мужская сила, – отрезала старуха зло, – злая сила, дикая! Женская магия теплее, мягче. У нее другой ключ, ее могут лишь женщины. Да и то не всякие, наши зовутся ведающими матерями, попросту – ведьмами. Пошто Богиня дала и мужикам творить чародейство – ума не приложу. Вам бы рушить, ломать, убивать, зорить.
– Иной раз, – сказал Олег, – дабы сотворить добро, надо убить злодея. Я волхв-травник, лечу людей и зверей, даже деревья. Но, убив злодея, я спасал жизни десяти другим!
