выравнивая, придавая жесткость, упругость. Крылья завибрировали – двоих бродяжников, оказавшихся поблизости, смело ветром. Кася, пытаясь удержаться, опустилась на корточки. Она успела увидеть лицо Влада, в глазах варвара мелькнуло сильнейшее отвращение. Кася поспешно поднялась, пытаясь удержаться, как корова на льду. Под ногами вода качалась, шла гармошкой. Хотя какого дьявола, чего ей дорожить мнением грубого и тупого, как его ксеркс, варвара?
Черный зверь тяжело оторвался от воды, оставив быстро смыкающуюся пэпээнку, сильнейшую рябь на воде, из-за которой многие бродяжники либо падали, либо опускались на четвереньки.
Черное чудовище, гудя как перегруженный самолет, быстро уменьшилось в синем Тумане неба. Бродяжники с воплями поднимались на ноги, снова падали, вынужденно пережидали на четвереньках крутые волны. Кася слышала два-три сердитых возгласа, но еще больше сыпалось шуточек, иронических советов, а дети вовсе обезумели от счастья: визжали и скакали на всех четырех, спешили скатиться с водяных горок, носились, как мелкие водяные блошки.
– Дети природы, – донесся голос Семена. – Я никогда не видел более беззаботных людей… Бросить, что ли, чертову химию, уйти с ними?
– Я всегда думала, – сказала Кася очень твердым голосом, – что водяные жуки не могут взлетать прямо из воды…
Добавить Кася ничего не успела, впереди из дальней группы бродяжников донесся тягучий крик:
– Приготовить шестой запах!..
Кася ускорила шаг. Варвар и его огромный сяжечник терпеливо поджидали ее с Семеном. Головастик держался боком к солнцу, впитывал жаркие лучи всем телом. Абдомен раздулся, он и сейчас, ожидая странных существ в ярко-красных комбинезонах, время от времени касался мандибулами озера, высовывал длинный красный язык, и вода охотно поднималась сама в приглашающе распахнутую пасть.
– Что там? – спросила Кася тревожно.
– Морские драконы, – ответил Влад сурово.
Бродяжники продвигались уже плотной кучкой. Детишки приутихли и держались с матерями в середине маленького отряда. Мужчины сняли бурдюки. На лицах исчезли усмешки, все смотрели тревожно, сурово. Кася держалась между Семеном и варваром. Сзади шел огромный страшный ксеркс, вода под ним сильно прогибалась. Кася однажды соскользнула в такую ямку, ударилась о железную шипастую балку, едва не поранив руки. В тот же миг чудовищные жвалы обхватили за плечи, ее подняло, и она снова очутилась возле Семена. В его глазах мелькнуло беспокойство.
Она торопливо выдохнула:
– Ничего… Его пасть как у шагающего экскаватора, который может взять, не расплескав, рюмку. Я его уже не боюсь… почти.
– Ты самая храбрая из женщин, – сказал он. Посмотрел в ее хмурое лицо, поспешно добавил: – И, понятно, самая красивая!
– Перестань называть меня дурой, – попросила она почти жалобно.
Ей в самом деле не страшно было идти впереди страшного ксеркса. Иногда даже чувствовала на плечах ощупывающие сяжки, ощущала за спиной острейшие жвалы. Головастик был любопытным от роду, она теперь знала, это уже не стаз солдата или фуражира, а существо, подправленное неграмотными дикарями во что-то новое, более умелое, преданное.
Деревья остались позади. Впереди открылась ровная водная гладь. Касе почудилось впереди движение, но там еще поднималась стена Тумана, он был почему-то ближе на воде, чем в Лесу. Вдруг из него стремительно выметнулось чудовище, понеслось прямо на людей. Кася видела быстро вырастающий холм с двумя блестящими шарами, до половины погруженными в воду. Холм приблизился, вырастая в размерах, оказался не холмом, а головой чудовищного зверя, а полушария – глаза, по самой середке разделенные темной полоской: верхняя часть видит над озером, а нижняя – вон ее хорошо видно сквозь толщу воды! – раздута, чтобы ничего не пропустить в воде и на далеком дне. За массивной головой вздулось плоское тело чудовищных размеров, а ног Кася сперва не углядела, настолько далеко ушли от тела. Средние и задние, длинные, как корабельные мачты, загребали воду, мощными толчками отшвыривая назад, а передние водяной дракон вытянул перед собой когтями вперед, изготовившись хватать добычу.
Двое передних мужчин разом вытряхнули из бурдюков крупные оранжевые шары. Кася поперхнулась, закашлялась от дурного запаха. Капли из арсенала бродяжников, едва коснувшись воды, разбежались радужной пленкой. Водяной дракон уже налетал на бродяжников, передние лапы раздвинулись для захвата добычи, а исполинская пасть, похожая на вход в бездонный туннель, распахнулась во всю ширь. Устрашенная Кася видела с изумлением, что, едва лапы коснулись радужной пленки, дракон повернул в сторону так круто, что мощная волна скрыла его огромное тело. В следующий миг водяной вал вскинул Касю на вершину гребня. Она упала, успев увидеть впереди стаю таких же чудовищ. Все стремительно носились по неподвижной воде, едва не сталкивались, влетали в Туман. Оттуда выныривали звери еще крупнее, у всех страшные морды до половины в воде, а передние лапы блестят наготове когтями.
Сердце Каси застыло. Такие лапы за один захват сгребут все племя, включая с ними ее с Семеном и варвара с его закованным в доспехи ксерксом!
Водяной холм медленно опал. Ее подняла волна поменьше, еще дважды сильно колыхнула, Кася поспешно встала на ноги. Рядом сыпал проклятиями Семен: упал на бок, локтем прорвал водяное покрывало, погрузился по плечо, пытался выползти, используя приемы утопающего среди льдин. Однако вода не лед, а тягучий клей – Семен в барахтанье погружался глубже, проклятия как отрезало, когда рот опустился под воду.
Кася бросилась на помощь, варвар рявкнул грубо:
– Женщина, стоять!
Она послушно замерла, чувствуя странное успокоение и даже смутное удовлетворение, что решат за нее, но тут же раздраженно напомнила себе, что ей скомандовали как собачонке, а она – кандидат наук и автор шести работ! – с готовностью послушалась, едва заслышав властный мужской окрик, какой стыд для независимой женщины…
Додумать не успела, Головастик уже ухватил химика за щиколотку и вытащил, подняв высоко в воздух – облепленного толстой рыхлой массой, похожей на студень. Перемычка истончилась, в ней заблестели искры, с тонким звуком оборвалась. Семен, все еще вися над поверхностью воды, со злостью сдирал жирные хлопья. Похожие на сгустки гуммиарабика, они разлетались в стороны уже не комьями безобразного желе, а
